А мне как с детства не везло в понедельник тринадцатого, так и до сих пор не везет. Никак не получается американизировать невезение, чтоб стать как все.

я бы сказал, это больше повод для запостить, чем какие-то эмоции.
лично мне пофиг, что понедельник, что пятница тринадцатые... :)

Натужно вспоминал. Пожалуй, да. Наверно, так и было. Понедельник в советское время считался сам по себе уже несчастливым днём. Но пятница даже в капиталистическом обществе не может быть несчастливой. Кто-то же перевернул с ног на голову.

Поддерживаю. "Пятница,13" - чисто словесный штамп, очевидно внедренный извне. Какой-то особой "реакции" на него нет. Более того, существует вполне выраженный культ пятницы, как хорошего дня. Вечер пятницы - лучшее время недели.

Честно говоря, даже не знаю выражения "понедельник, 13-е". Пятницу же боятся все.

Насколько я знаю, это суеверие связано с тем, что пятница - женский день недели, посвящённый Венере. Во французском языке связь дней недели с планетами до сих пор чётко видна: Lundi (понедельник, день Луны), Mardi (вторник, день Марса), Mercredi (cреда, день Меркурия), Jeudi (четверг, день Юпитера, Jupiter-Юпитер), Vendredi (пятница, день Венеры), Samedi (суббота, день Сатурна). Вот.

В женский день никакими мужскими делами заниматься нельзя - они принесут неудачу. А поскольку раньше общественной деятельностью и бизнесом занимались только мужчины, то и пятница стала таким чёрным днём календаря.

Есть и другое объяснение - в пятницу был распят Христос.

Пятница, 13 - about Templars!
So in the fall of 1307, the Beautiful arranged a state action impressive even in these days of data highways and rapid deployment teams. On September 14 he mass-mailed a set of sealed orders to every bailiff, seneschal, deputy and officer in his kingdom. The functionaries were forbidden under penalty of death to open the papers before Thursday night. October 12.

The following Friday morning, alert to their secret instructions, armies of officials slipped out of their barracks. By sundown nearly all the Knights Templar throughout France were in jails. One estimate puts the arrests at two thousand, another as high as five thousand. Only twenty escaped. The initial charges were vague, but they didn't sound good: "A bitter thing, a lamentable thing, a thing horrible to think of and terrible to hear, a detestable crime, an execrable evil, an abominable act, a repulsive disgrace, a thing almost inhuman, indeed alien to all humanity, has, thanks to the reports of several trustworthy persons, reached our ear, smiting us grievously and causing us to tremble with the utmost horror." What followed was so foul, according to folklore, that Templar sympathizers cursed the day itself, condemning it as evil--Friday the thirteenth--whose reputation never recovered."