Дневник Иоганна Георга Корба. 5 февраля


05.02.1698. Мороз сдал, дорога была отличная, и мы еще до вечера приехали в Торунь. Этот город находится в Королевской Пруссии и пользуется преимуществами, подобными тем, которые имеют так называемые вольные города Римско-Немецкой империи. Немецкий язык здесь в большом употреблении, но с примесью польского. Хотя большая часть жителей аугсбургского исповедания, тем не менее и католики невозбранно исполняют обряды своей религии. На рынке города, около приходской католической церкви, сооружены красивые триумфальные ворота, для достойного приема новоизбранного короля польского.

05.02.1699. В городе прилеплены объявления, чтобы явились все, записанные в военную службу, кроме только боярских слуг и всех тех, кто на каком-либо законном праве принадлежит господам.

Подвергали пытке одного соучастника в мятеже. Вопли, которые он испускал в то время, как его привязывали к виселице, подавали надежду, что мучения заставят его сказать правду, но вышло совсем иначе: сперва веревка начала раздирать ему тело, так что члены его с ужасным треском разрывались в своих суставах, после дали ему тридцать ударов кнутом, но он все молчал, как будто от жестокой боли замирало и чувствие, естественное для человека. Всем казалось, что этот страдалец, изнемогши от излишних истязаний, утратил способность испускать стоны и слова, и потому отвязали его от виселицы и сейчас же спросили: «Знает ли он, кто там был?» — и точно, к удивлению присутствующих, он назвал по имени всех соумышленников. Но когда дошло вновь до допроса об измене, он опять совершенно онемел, и хотя, по приказанию царя, жгли его у огня целую четверть часа, но он все-таки не прерывал молчания. Преступное упорство изменника так раздражило царя, что он изо всей силы ударил его палкой, которую держал в руках, чтобы через это прекратить его упорное молчание и добыть у него голоса и слов. Вырвавшиеся при этом с бешенством у царя слова: «Признайся, скот, признайся!» — ясно показывали, как он был страшно раздражен.

Князь Голицын просил к себе около 11 часов ночи бранденбургского посла, извиняясь в столь позднем приглашении тем, что имеет переговорить с ним о важных делах. Не знаю, откуда взяли москвитяне обыкновение исправлять свои дела второпях, ночью, вместо того, чтобы заняться ими днем. Быть может, частые свидания вельмож с иностранцами возбуждают подозрение в государе, который своим самовластием внушает больше ужаса, чем почтительного страха.

Накопление в архиве на сайте Корб.РФ