В чем трудящиеся солидарны
Накануне светлого праздника первомая с восхищением послушал, о чем говорят разного толка профсоюзные деятели в программе С.Шустера "Свобода слова" (сей последний, полагаю, поставлен вести передачу исключительно в целях усиления антисемитских настроений среди зрителей канала НТВ). Говорилось очень горячо о бедном трудящемся и как бы его защитить. Один деятель даже сказал, что для этого в первую очередь нужно вывести всю зарплату из тени. Этого, я так думаю, господа трудящие прибили бы на месте, если бы могли дотянуться до тех мест, где деятель обычно ошивается. Но я не об этом, а о том, что претендующие на многомудрость мужи несут какую-то нелепицу - и совершенно не опасаются выглядеть полными идиотами. По этому поводу имею выложить кое-что из из заметок к одному из текстов в работе (в связи с чем всички права запазнены) Экономическая теория вопроса такова: Один из наиболее привлекательных лозунгов социалистов утверждает, что, выигрывая в заработной плате и социальных благах, трудящиеся выигрывают и в качестве жизни. Разумеется, у меня нет никакого желания спорить с тем, что повышение качества жизни трудящихся - это достойная и уважаемая цель. И беспристрастная экономической теория не обсуждает цели. Вместо этого она подробно рассматривает, достижима ли данная экономическая цель с помощью конкретных экономических средств. Поэтому беспристрастной экономической теории не рассматривает трудящегося исключительно с точки зрения продажи им труда, но одновременно также рассматривает его же и как потребителя. Допустим, с помощью какого-то профсоюзного движения удалось установить минимумы заработной платы или сократить продолжительность рабочего времени, или принудить производителя производить какие-то дополнительные социальные отчисления. Очевидно, всякая дополнительная плата, к которой обязывается предприниматель, будет включена в стоимость товара, так что (за возможным исключением достаточно краткого периода установления новых уровней цен) цены на товары вырастут и человек в своей ипостаси потребителя потеряет примерно столько же, сколько он выиграл как человек трудящийся. Более того, можно утверждать, что в качестве потребителя он (за возможным исключением того же краткого периода) потеряет больше, поскольку часть выплаченных ему средств теряется безвозвратно в различных перераспределительных системах. Если же предпринимателя лишить возможности повышать цену на товар, то он будет предпринимать усилия с целью сокращения числа рабочих мест, в результате чего пострадают все те же трудящиеся. Другой отрицательный эффект заключается в том, что установление минимальных уровней оплаты труда и максимальной продолжительности рабочего дня лишает многих трудящихся возможности продать свой труд хоть за сколько-нибудь, возлагая ответственность за их существование на все тех же трудящихся. Еще один отрицательный эффект связан с тем, что различные "социальные" (перераспределяемые) деньги приводят также и к ухудшению инвестиционных способностей трудящегося: вместо того, чтобы планировать свое будущее, распоряжаясь возможно большей долей своего заработка, он вынужден распоряжаться меньшей долей своего труда. Этот список невидимых для социдиотов и сознательно замалчиваемых соцжуликами соображений можно продолжать на многие страницы. Вместо того, чтобы излагать теорию, расскажу-ка случай из жизни.
Примерно в 89-м году сочиняли мы с моими тогдашним партнером Б.Г.Буравцевым (увы, он умер от инфаркта в 93-м) трудовой договор для работников нашего предприятия. Прежде всего, работник соглашался с тем, что "Настоящий договор и подписанные сторонами приложения к нему являются единственным документом, принимаемым во внимание при рассмотрении трудовых споров". Одна из главок договора гласила: "Описанные в договоре и приложениях к нему условия труда на предприятии являются строго конфиденциальными и не могут быть раскрыты третьим лицам иначе как против предъявления законного мотивированного письменного требования" (мы с Борей хорошо понимали мудрость поговорки "чего ты о себе прокурару не скажешь, того он о тебе не узнает", но старались исключить не столько досудебный шантаж, сколько обсуждения между работниками). Другое положение прямо указывало, что "Всякая профсоюзная деятельность на территории предприятия и/или в рабочее время категорически запрещена и я является основанием для немедленного увольнения. Право сотрудника предприятия на членство в профсоюзах не ограничивается". Вместе с тем, договор найма предусматривал продолжительность отпуска, компенсации за работы в общевыходные и праздничные дни, соблюдение норм охраны труда и многое другое на уровне, заведомо превышающем требования КЗоТ. Были у нас в той конторе и чай с кофе, и обеды, и приличное медобслуживание, и даже приличное отношение к сотрудникам.
В пору тогдашней неразберихи все это прекрасно получалось. Если бы я затевал какое-то предприятие сегодня, то, опасаясь вских-разных КЗоТов, вообще бы не стал держать наемных работников. Все они были бы у меня независимыми контракторами - и никаких отчислений, никаких платежей в государственные пропасти, никаких пенсионных и медицинских фондов.
Ибо: профсоюзная активность (и иная активность в защиту трудящихся) если чего и делает, так это две вещи. Во-первых, - и это есть цель всякого профдвижения - она доставляет немалые средства тем, кто выступает от лица трудящихся в их защиту. Эту часть расходов можно было бы сравнить с затратами на адвоката или юрисконсульта, если бы, во-вторых, она не оказывалась, в силу уже обсужденных общеэкономических положений, затратами на обвинителя, тюремщика и палача."