vtom's Journal

Письма из Лефортово.
Originally posted by

rusverdict@lj at Письма из Лефортово.

Евгения Хасис. «Новые знакомства».
…Во время последней поездки я познакомилась с Василисой. Она больше меня в 2 раза! :) Предупреждать надо… Я другой себе её представляла. Но в целом впечатление очень позитивное. В отличии от местного контингента она красиво и литературно выражается, умеет поддержать беседу и у неё безумно красивые глаза! Но в голове каша и она курит! :) Курят только слабаки! Правда ведь ;) (Евгения с ноября прошлого года не получает в передачах сигареты по её собственному решению, - прим. Р.В.).
И вот Дима Барановский на меня произвел самое позитивное впечатление. Во-первых, Никита о нем очень хорошо отзывался (они пересекались во время поездок). Во-вторых, он тактично молчал всю дорогу и не отвлекал нас от общения с Никитой. Только на обратном пути уже не выдержал и вступил в беседу :) В-третьих, он уступил мне место в отсеке, а сам пошел в стакан, чтобы мы с Никитой были поближе друг к другу. И, наконец, у него тоже безумно красивые глаза! :)
С полковником тут все очень вежливы. За него не переживаю. Я теперь про всех знаю кто и где. Про всех кроме Флая…

Никита Тихонов. «Надписи на стенах».
…Пишут, соревнуясь в лаконичности и ёмкости своих посланий подельникам, единомышленникам, воровскому миру и просто мiру. Пишут, чтобы убить время ожидания, и пишут передавая быть может последний отчаянный привет своим близким из арестантов.
У меня, спустя больше месяца, перед глазами стоит выцарапанная по черной стальной двери «боксика» весть: «Вася “Борода” и Дима “Уфа”. Стартуем на п/ж вдвоем». А выше – православный крест перед которым молился Василий Кривец в ожидании угаданного им приговора. К счастью, Дмитрий Уфимцев избежал пожизненного срока. И ниже, другой рукой выведено: «Борьба есть высшее проявление Веры»…
Здесь крепко помнят тех, кто не запятнал свою тюремную биографию. А как у вас на воле? Помнят ли?
Странно смотрятся огромные руны среди убористых пожеланий жизни ворам и фарта шпане. На дереве лавки писать легче, чем на стенах. Здесь соседствуют проклятья судьям и покаянные молитвы. Читаю автографы политических пленных. «Боги Славян с нами! Правые братья, держитесь, Системе не подчиняйтесь! “Вандал”». А рядом – чубатый казак, срубающий голову в чалме и надпись: «Мы смело в бой пойдем за Русь Святую, все как один прольем кровь молодую». По стенам кресты – православные, кельтские, гамматические… Трудно представить сколько истовых, искренних молитв слышали эти стены, сколько сведенных молчаливой судорогой лиц они видели.
Возможно ли передать мысли и чувства человека, ждущего здесь окончательного решения своей судьбы? Кажется, можно. На одной из стен я прочел: «Герой – это каждый, кто шел до конца» и подпись рунами: «Молот». Это Саня Соловьев, встретивший своё совершеннолетие в тюрьме.
Читаю выцарапанные названия групп: Химки sXe, NSWP, НСО. На полдвери с имерским размахом свежее неожиданное: «За “Спартак”! За Родину! За веру!». Совпадение? Я не знаю…
А вон снова на лавке полустертая синей ручкой выведенная клятва: «Никогда не встану на колени. Лучше смерть, чем бесчестье». Я давно заметил, что понты не бывают анонимными. А здесь вместо подписи просто – NS sXe. Я верю этому совсем детскому почерку, потому что знаю как часто разбросанные по разным СИЗО мальчишки резали свои вены, не в силах больше ничего противопоставить чужой злобной хитрой силе, кроме своего презрения к жизни по указке оперов и произволу прессовщиков.
Ключ гремит в замке, отворяется стальная дверь-«тормоза», хриплый голос рявкает: «Готов?!». Я выхожу на продол собранный и спокойный.

Владимир Квачков. «Новые испытания».
…Обстоятельства в которых мы с Вами оказались, конечно, не самые благоприятные, но они не являются чем то существенно важным для меня. Думаю, что и для Вас главное – внутреннее убеждение жизни по Правде Божьей. Обстоятельства – это то, чем Господь, кроме молитвы, вразумляет человека и (или) ведет его по необходимому пути. Мне пришлось, как и Вашим друзьям, идти в тюрьму. Ну что же, еще раз проверим себя и свою веру таким испытанием.
Спасибо так же за пожелания бодрости духа (здесь всё в порядке), здоровья (пригодится) и удачи (знать бы только, что в действительности удача, а что нет).
Вам и всем, кто на воле, желаю свободы духа, т.к. одна физическая свобода, хоть и важна, но не самое главное.

Антон Мухачев. «Взгляд из автозака».
Природа сходит с ума, или, скорее, мстит человечеству, как некой раковой опухоли на своём теле, чьи клетки уже давно лишь потребляют. По зомбоящику целыми днями демонстрируют ужасы наводнений, обледенений, завалов и града из мертвых птиц. На Солнце вспышки, к нам на всех парах несется что-то большое, стараясь поспеть к концу 2012-го, тут и там люди режут людей, нелюдей и наоборот. Но здесь, в Лефортово, гробовая тишина. Толстые бетонные стены нежно оберегают покой обитателей склепа, у которых появляется уверенность, что любые мировые потрясения их не коснутся, высокие арочные потолки с легкостью выдержат прямое попадание, чего бы то ни было. С удовольствием дописал бы – мерно тикают настенные часы, и у ног, покрытых пледом, зевает ленивый пёс, но нет часов, на стене лишь «Правила», а если где-то здесь и есть пёс, то не у моих ног он. Время замерло, считай заснуло, даже кашлять стараешься тише, сон в тюрьме – святой процесс. Потому здесь любое событие воспринимается с резким эмоциональный подъемом, будь это ворона, сидящая на карнизе над прогулочным двориком, или селёдка, лежащая в миске. Как ни старайся тренировать хладнокровие, но от случайно залетевшей моли впечатлений больше, чем от улыбающегося прокурора.
Другое дело – путешествие в автозаке. Скучным оно не бывает никогда. От мира отделяет лишь тонкая жесть консервной банки на колёсах, мчащейся в суд или еле ползущей назад. И потому мозг замирает, наполняясь впечатлениями, чтобы потом, вспоминая увиденное и услышанное, рассказывать самому себе сказки во снах. Читать дальше.

Русскую пробежку запретили, но мы побежали