Почему я не люблю Достоевского.
Достоевский с его бесконечными истериками и православными галлюцинациями, по сути своей - предвестник фрейдизма. С той же настойчивостью, с какой Зигмунд Фрейд пытался отыскать в своей жопе некий lex eterna для всех двуногих прямоходящих млекопитающих, Достоевский занимался вивисекцией загадочной славянской души™ с целью обретения бога. И все бы ничего: действительно, где еще, кроме как в душе, искать боженьку? Но, как известно, смешение одного килограмма говна со ста килограммами варенья на выходе дают сто один килограмм говна. Приведенное в качестве эпиграфа стихотворение Лермонтова, если даже оно навеяно общением с одним отдельно взятым индивидуумом, дает нам повод усомниться в целесообразности поисков отпечатков пальцев господа нашего всемогущего in soul of the slave. Увы это явление (господа и рабы с едиными на всех мировоззрением и набором святынь) носит практически повсеместный характер. Заметим вскользь, что "страна рабов, страна господ" за полтора века, прошедших с момента написания данного стихотворения, не только ничуть не растеряла присущего исключительно ей шарма, наоборот - существенно продвинулась вперед в вопросах немытости и расслоения на господ и рабов.
Еще больше сомнений по поводу загадочной славянской души™ как пристанища божиего возникает после прочтения "Мертвых душ" Н.В. Гоголя. Уже одно название опровергает все последующие изыскания бородатого острожника, игромана и эпилептика - в мертвой душе нет места ни богу, ни дьяволу. Там пусто. Абсолютный вакуум. Как говаривал Вовочка в небезызвестном анекдоте: "Правильно, папа. Хуле по этим развалинам шляться?".
Мнение двух гениев против мнения заикающегося даже на бумаге безумца - вывод очевиден: отправляем богоискательство г-на Достоевского в одну мусорную корзину с сигарами доктора Фрейда.