wg's Journal
[Most Recent Entries]
[Calendar View]
[Friends View]
Sunday, November 7th, 2004
| Time |
Event |
| 4:07p |
Георгий Свиридов о революции
"Русская душа всегда хотела верить в лучшее в человеке (в его помыслах и чувствах). Отсюда — восторг Блока, Есенина, Белого от революции (без желания стать “революционным поэтом” и получить от этого привилегии). Тысячи раз ошибаясь, заблуждаясь, разочаровываясь — она не устает, не перестает верить до сего дня, несмотря ни на что!
Отними у нее эту веру — Русского человека нет. Будет другой человек и не какой-то “особенный”, а “средне-европеец”, но уже совсем раб, совершенно ничтожный, хуже и гаже, чем любой захолустный обыватель Европы.
Тысячелетие складывалась эта душа, и сразу истребить ее оказалось трудно. Но дело истребления идет мощными шагами теперь..."
"...Революция, как и все великое, допускает множество толкований. Одни видят в ней добро и начало новой жизни, другие — зло, гибель, мрак и смерть. Для иных она оказалась средством захватить теплые места, а захватив их, они стали толковать революцию уже с позиций своей новой жизни и охраны своих привилегий. Вся дальнейшая жизнь, несомненно, связана с Революцией, но во всех ее сложностях (жизни!), невзгодах смешно обвинять Революцию. Это все равно, что винить стихию. Каждое поколение отвечает за себя, несмотря на всю преемственность жизни.
Ныне многие толкуют Революцию с позиций личного удобства, личных дел, личной жизни, своей судьбы. Революция, как великое событие, даже имеющее всемирное значение, все же меньше, чем собственно — Россия. Революция — только факт, хотя и великий в ее судьбе. Этот факт очень значителен, он связан с изменением веры; я могу сравнить его с Крещением Руси, принятием Христианской веры. Революция же — выражение атеизма. Правда, Блок в конце своей поэмы дает Христа, идущего впереди, но революционеры его не видят и даже не подозревают о нем. Увидят ли его будущие люди и примут ли? Однако путь атеизма — довольно-таки ясен многим и многим. А многим — и неясно, что суть многого именно в этом."
"...Революция освободила инициативу масс, инициативу народов, в том числе и Русского, но, увы, эта инициатива оказывается направленной против своей же культуры, против своего национального гения. Создается впечатление, что существует мысль — уничтожить самую память о Русском и вывести новую породу Русского человека (а может быть, она уже выведена!), раболепствующего перед Западом с его бездушной сытостью и свободой, понимаемой как произвольное отправление естественных потребностей."
// Георгий Свиридов "Музыка как судьба" | | 4:29p |
| | 4:34p |
| | 6:06p |
Николай Клюев
***
Господи! Да будет воля Твоя
Лесная, фабричная, пулеметная.
Руки устали, ловя
Призраки, тени болотные.
Революция не открыла Врат,
Но мы дошли до Порога Несказанного,
Видели пламенной зрелости сад,
Отрока-агнца багряного.
На отроке угли ран,
Ключи кровяные, свирельные.
Уста народов и стран
Припадали к ним в годы смертельные.
Вот и заветный Порог,
Простой как часовня над речкою,
А за ним предвечный чертог
Серебрится заутренней свечкою.
Господи! Мы босы и наги,
На руках с неповинною кровью…
Шелестят леса из бумаги,
"Красная газета" мычит по коровьи:
"Мм-у-у! Чернильны мои удои,
Жирна пенка - построчная короста"…
По казенному, в чинном покое,
Деревенеют кресты погоста
Как при Осипе патриархе,
В набойчатом плату просвирня,
И скулит в щенячьей лютой пархе
Медозвоном древняя кумирня…
1918-1919 | | 8:31p |
Еще Клюев
***
Уму - Республика, а сердцу - Матерь-Русь.
Пред пастью львиною от ней не отрекусь.
Пусть камнем стану я, корягою иль мхом, -
Моя слеза, мой вздох о Китеже родном,
О небе пестрядном, где звезды-комары,
Где с аспидом дитя играет у норы,
Где солнечная печь ковригами полна,
И киноварный рай дремливее челна…
Железный небоскреб, фабричная труба,
Твоя ль о родина, потайная судьба?!
Твои сыны-волхвы - багрянородный труд
Вертепу Господа иль Ироду несут?
Пригрезится ли им за яростным горном
Сад белый, восковой и златобревный дом, -
Берестяный предел, где отрок Пантелей
На пролежни земли льет миро и елей?..
Под красным знаменем рудеет белый дух,
И с крыльев Михаил стряхает млечный пух,
Чтоб в битве с сатаной железноперым стать, -
Адама возродить и Еву - жизни мать,
Чтоб дьявол стал овцой послушной и простой,
А лихо черное - грачонком за сохой,
Клевало б червяков и сладких гусениц
Под радостный раскат небесных колесниц…
Уму республика, а сердцу - Китеж-град,
Где щука пестует янтарных окунят,
Где нянюшка-судьба всхрапнула за чулком,
И покумился серп с пытливым васильком,
Где тайна, как полей синеющая таль…
О тысяча девятсот семнадцатый Февраль!
Под вербною капель и под грачиный грай,
Ты выпек дружкин хлеб и брачный каравай,
Чтоб Русь благословить к желанному венцу…
Я запоздалый свет, мне песня не к лицу,
Но сердце - бубенец под свадебной дугой -
Глотает птичий грай и воздух золотой…
1917 | | 8:32p |
Продолжаем революционную серию - Федор Сологуб
***
Тяжелый и разящий молот
На ветхий опустился дом.
Надменный свод его расколот,
И разрушенье словно гром.
Все норы самовластных таин
Раскрыл ликующий поток,
И если есть меж нами Каин,
Бессилен он и одинок.
И если есть средь нас Иуда,
Бродящий в шорохе осин,
То и над ним всевластно чудо,
И он мучительно один.
Восторгом светлым расторгая
Змеиный ненавистный плен,
Соединенья весть благая
Создаст ограды новых стен.
В соединении — строенье,
Великий подвиг бытия.
К работе бодрой станьте, звенья
Союзов дружеских куя.
Назад зовущим дети Лота
Напомнят горькой соли столп.
Нас ждет великая работа
И праздник озаренных толп.
И наше новое витийство,
Свободы гордость и оплот,
Не на коварное убийство,
На подвиг творческий зовет.
Свободе ль трепетать измены?
Дракону злому время пасть.
Растают брызги мутной пены,
И только правде будет власть!
1917 | | 8:50p |
Валерий Брюсов
Октябрь 1917 года
Есть месяцы, отмеченные Роком
В календаре столетий. Кто сотрет
На мировых скрижалях иды марты,
Когда последний римский вольнолюбец
Тирану в грудь направил свой клинок?
Как позабыть, в холодно-мглистом полдне,
Строй дерзких, град картечи, всё, что слито
С глухим четырнадцатым декабря?
Как знамена, кровавым блеском реют
Над морем Революции Великой
Двадцатое июня, и десятый
День августа, и скорбный день брюмер.
Та ж Франция явила два пыланья -
Февральской и июльской новизны.
Но выше всех над датами святыми,
Над декабрем, чем светел пятый год,
Над февралем семнадцатого года,
Сверкаешь ты, слепительный Октябрь,
Преобразивший сумрачную осень
В ликующую силами весну,
Зажегший новый день над дряхлой жизнью
И заревом немеркнущим победно,
Нам озаривший правый путь в веках!
1920 |
|