wg's Journal

63 года контрнаступлению под Москвой…
Чтобы не забылось. Что рассказывал мой отец об осени-зиме 1941 года. Кое-что он помнит сам, что-то рассказывала ему его мать.
Жили они тогда в деревне Черная Грязь на Ленинградском шоссе, между Москвой и Крюково.
С середины ноября, когда фронт подошел уже близко, все жители переселились в блиндаж в ближайшем лесу, в деревне стало опасно из-за возможных обстрелов.
Один родственник, старший двоюродный брат моей бабушки остался в своем доме. Дом сгорел во время обстрела… вместе с братом. Так что, жили все вместе с детьми и стариками в лесу в организованном специально блиндаже.
Днем взрослые (в основном это были женщины) уходили работать, часть из них трудилась на местном стекольном заводе. В лесу оставались старики с детьми. Иногда днем, когда было тихо, не было обстрела, возвращались в свои дома посмотреть как там дела и помыться. В некоторых домах были наши солдаты.
Случались довольно сильные то ли обстрелы, то ли налеты авиации, отец был тогда маленький и не понимал что именно. Однажды здорово тряхануло даже их блиндаж в лесу. В тоже время Ленинградское шоссе, насколько он помнит, вроде бы не сильно пострадало.

После нашего контрнаступления в начале декабря все жители вернулись в деревню.
Отец рассказывал, что помнит грязный снег, кое-где лежат трупы, длинной вереницей вместе с голодным тощим скотом тянутся по полям, возвращаются вслед за наступающими на запад нашими войсками беженцы
В нашем доме оказались выбиты все стекла, так что жили первую зиму (1941/42) у соседей.
Электричества не было (и до войны тоже, и это совсем близко от Москвы), вечерами жгли керосиновые лампы.
Отец говорит, что это было невообразимо тягостное время. Не только в 1941 г, а вообще всю войну… Мать работала по 10 часов в день, дети сидели с бабушкой. Голодно, одежды толком нет даже выйти погулять. Страшное время, которое хочется забыть и не вспоминать больше, а забыть невозможно…

Нашей семье, кстати, еще повезло, что их деревня не была занята немцами или сожжена артобстрелом, т.е. остались целы хотя бы дома…

Здесь плавно перейдем к следующему…
О немцах. Наши родственники жили в другой деревне. Западнее, в 30 км. от Клина в дер. Некрасино. Попали под оккупацию на несколько недель. Немцы, когда поняли, что им придется уходить, свели и заперли всех жителей в одном доме. А остальные дома, уходя, сожгли. Рассказывают, что один старик сумел спрятаться в сарае и смог как-то потушить свой дом. А вся деревня сгорела…
Это не какие-то выдумки, "план Ост" и т.п., это мне рассказывали живые свидетели.
Дальше был кошмар, жили всю зиму по канавам, дети болели, многие потом умерли… Сестра моего отца, которая оказалась волею случая у родственников (ей было тогда около 3-х лет) долго болела, умерла в 1946 году.
Жить погорельцам было просто нечем. Посылали детей побираться по окрестным деревням, которые остались целы. Люди подавали. Где картошку, где хлеб. Так в первую зиму и выжили.

Еще несколько штрихов о следующих военных годах. Отец рассказывал, что в Подмосковье было относительно много брошенной покореженной техники вдоль дорог. Потом ее всю организованно собирали.
Было много одиночных могил. Наши солдаты хоронили своих товарищей, умерших от ран, болезней. После войны останки собирали в уже в большие организованные захоронения. Ставили памятники. Например, памятник у Крюково открыли к 10-летию Победы, в 1955 г. На церемонии открытия генералы стояли на коленях и не стеснялись слез.