КАК ПОРАБОТИТЬ ОДЕЖДУ
Очень важный раскол в человеке - несоответствие его самого и одежды, которая сделана не им. После согласия на нескончаемое насилие себя родным языком это второй огромный проеб человека в деле достижения им свободы.

Чем надо быть одежде, чтобы она не говорила о ткани, из которой она изготовлена, о магазине, в котором она приобретена, о дизайнере, который ее разработал? Человек почти никогда не говорит одеждой, одежда говорит за него.

Как можно сделать одежду своей, как переломить ее?

Трансвеститы мне дороги по причине своего внимательного отношения к выбору одежды. Тут больше, чем удобство, больше даже, чем "создание образа", тут создание другого социального пола. Трансвестит берет от одежды в разы больше, чем она дает обычному человеку. В этом его сила, в этом его притягательность. Утром я буду Сарой, а вечером, когда вернутся от тещи жена и дети, опять стану Абрамом. Момент преображения для трансвестита - самый сок. "Как волнующе женское белье!" - говорят кроссдрессеры. Нам надо учиться так использовать одежду, чтобы одежда не использовала нас. Трансвестит меняет семейники на кружевные стринги, впивающиеся в жопу – и в этом его власть над одеждой. А я с детства ношу практичные хлопчатобумажные трусы. Эти трусы насилуют своим удобством. Трансвестит свободно относится к одежде, тем самым ставя себя выше ее.



Как и трансвестизм, воровство одежды - это попытка заставить шмотки говорить больше, чем они призваны говорить своим производителем. Воровство - очень экзистенциальный акт. Вороство сильно работает над человеком, трансформирует его. Привычка покупать тоже, вообще-то, является решающей для производства вас как субъекта, но в силу ее естественности эта определяющая роль незаметна. До тех пор, пока вы не начнете воровать, естественно. Я как-то говорила, что украденное поло Лакост носить можно, а купленное - стыдно. По-моему, действительно так. Какие аргументы против? Это трофей, доблесть, это как зубы убитого тигра на шее. Первобытное что-то, и это хорошо. Украв одежду, вырвав из нее бибикалку в магазине, мы дефлорировали ее: теперь поло уже не принадлежит корпорации, теперь оно в первую очередь является демонстрацией преимуществ воровского хода. Активист Войны Рома Чевенгур достойно выглядит в ворованном Лакост: не потому, что более красив в нем, но потому что являет свое юродство миру. С другой стороны, если бы свитер с крокодилом был подарком от родителей на новый год, его следовало бы тут же спрятать в самый дальний сундук.

Воровство - попытка ускользнуть от нормальной схемы овладевания одежды человеком. Воровство, наверно, очень маскулинная стратегия овладевания одеждой. Потому она особенно хороша для девушек, ведь использование мужчиной маскулинных стратегий выглядит инфантильно. Хотя и может вылиться в что-то очень достойное, не теряя, правда, своей инфантильности. Как деятельность Воротникова. Сидеть в Крестах за художественную акцию по переворачиванию ментовозок - ведь это же сюжет из мальчикового мультика про войну, про отчаянных пиратов. Но достойно, кто же спорит.

Кроме воровства есть, вероятно, и другие ходы. Анархисты делают сильные DIY-вещи, их носить незападло. Пусть мне такую подарят! Ведь у своих я не краду. Еще есть стратегия незамечания одежды, но при этом нужно тонко, качественно, талантливо ее "не замечать". Как делает это, например, участник ряда акций Войны, преподаватель математики и агендер Свитусоед. Настолько вопиюще подбирать одежду, так сочетать мамины свитера и свои блузки с первого курса математического факультета, чтобы заткнуть собственный голос одежды, говорящий о китайском производителе или о Денисе Симачеве.