| 10:36a |
И бывает спросонья такая пора...
Они меня бесят. Взрывают изнутри. Стоит появиться в вагоне метро цыганке, у которой в хитрой наглой роже есть хоть толика русопятости, и прогнать любую, самую пошлейшую телегу («Собираю, дескать, деньги на еду для моего ребенка» - будто бы наркотики уже на дают достойных сборов), так они сразу запускают свои морщинистые от обилия дачных грядок и хуевого стирального порошка руки в недра убогой одежонки и достают мятые, сношенные как у царского солдата 25-го года службы лапти, кошелечки, подаренные им восьмилетней дочкой в год московской олимпиады и выуживают «трудовые копеешки» (конечно, трудовые, те, кто крадет, знают цену деньгам) и опускают их, состроив рожу постного благоговения в грязную ладонь черножопой мрази. Ну или в берет алкаша-инвалида в камуфляже – какая на хуй разница, всё это один цыганский бизнес.
Я начинаю судорожно вертеть головой, пытаясь вглядеться в эти русские лица с белыми стеклянными глазами, исполненными понятиями собственного благородства. Хочется встать, подойти вот к этой жирной тетке и спросить, может даже, если бы надел сегодня перчатки, то взять ее жирный подбородок и чуть приподнять, чтобы сподручнее было глянуть в заплывшие лицемерием и нищетой глазки:
- Вот ты, сука, сколько сейчас этой прохиндейке дала? Десять рублей? А бабку-блокадницу, соседку по коммуналке, совсем уже схарчила из-за того, что та забывает в свои 87 свет на кухне гасить? Так когда там еще на десятку нагорит-то? Лет через 15, когда эту бабка уже 14 лет как на Ковалево будет отдыхать от тебя, суки?! А здесь ты, бля, благородная, здесь ты оказываешь гуманитарную помощь…
Но сдерживаю себя. Это бы выглядело просто глупо. Да и бесполезно. В эти заплывшие православием мозги вряд ли удастся внедрить хоть одну разумную мысль. И, в конце концов, урезониваю я себя, надо их если не любить, то хотя бы относиться с почтением, ведь это же твои кормильцы и поильцы, глотатели желтой прессы, представлять которую ты имеешь бесчестие в этом вонючем и трясущемся вагоне. Это ведь они над вымыслом слезами обольются, неся тебе свои кровно-потные пятачки. Ну и цыганке, естественно, тут уже никуда не деться. К этой замухрышке с кульком ребенка, обколотого, чтобы не плакал, героином, я испытываю, кстати, гораздо более спокойные чувства. Ну а хули – почти коллега. |
| 3:37p |
О, моя русская душа… (Вдогонку к предыдущему посту - http://zloy-alex.livejournal.com/115921.html?view=2185681. Вспомнилось, выношу из коментов) В маленьком российском городке, где я как-то имел несчастье возглавлять одну газетенку, в переходе у рынка стоят посменно тётеньки, одетые под монахинь и собирают деньги. Нормальному человеку, кстати, достаточно увидеть их лица – читается не только алкоголизм, но и еще много чего. Вот так вот: ПОРОКИ РАЗНООБРАЗНЫЯ. И вот, сидя как-то в компании элиты местных СМИ, заговорили на эту тему. - Ты сколько, - спрашиваю, - Илья про этих мошенниц по своему каналу рассказывал? - Да раза три, – отвечает. - А ты, - говорю, - Костя, по своему? - Да раз пять точно. А ты сколько раз писал? - Ну тоже раз пять… И все остальные газеты и все остальные телеканалы тоже уделяли этим тётенькам достойную часть эфирного времени. Потом, правда, надоело. Потому что как стояла к тётенькам очередь (почти не преувеличиваю) желающих сдать деньги, так и продолжала стоять. И вот я как-то увидел, что моя знакомая сунула им десятку. Кстати, журналистка. Ощущения мои описать было сложно. - Ты не знаешь, что это мошенница?!! - Знаю, - потупив глазки, ответила журналистка, - но ведь все равно же помолится… |