Только в процессе психотерапии полностью проявляются особенности отношения суицидального человека к смерти и саморазрушению. Но ее исход в равной мере зависит и от отношения терапевта к вопросам смерти, умирания и самоубийства. Боязнь ответственности за суицидентов является осознанным мотивом, заставляющим многих терапевтов избегать их лечения, а у тех, кто этим занимается, тревога по поводу возможной смерти пациента часто невольно снижает ясность восприятия. Она в равной мере порождается виной или страхом перед обвинением в его смерти или вытекает из чрезмерного сочувствия и эмпатии.

Хотя суициденты и лишают себя чувствительности в отношении многих жизненных ситуаций, восприимчивость к тревогам терапевта у них остается. Многие из них (включая, в конечном счете, сводящих счеты с жизнью) умеют пробуждать у других и использовать тревогу по поводу своей смерти с целью манипуляции или принуждения, поэтому обычно они проверяют, получится ли у них аналогичный эксперимент с терапевтом. Стоит тому однажды в ответ на суицидальные угрозы удовлетворить неразумные требования пациента, ситуация станет повторяющейся с усилением требований и гнева, обусловленного отказом их выполнения. Если эти установки и ожидания осознанно не исследовать, терапевт попадет в рабство к пациенту с отрицательными результатами лечения.
http://psyjournal.ru/psyjournal/articles/detail.php?ID=2054
Там много.
Профессиональная деятельность Г.Хендина отмечена большим числом премий и наград, включая специальную премию Американско-Скандинавского фонда за исследование суицидов в странах Скандинавии и премию Луиса Даблина, присуждающуюся Американской Ассоциацией суицидологии "за выдающийся вклад в понимание проблемы самоубийства"