(в оригинале, видимо, из "АиФ")
Бывший малолетний узник концлагеря Саласпилс Владимир Петров ребенком узнал, что такое фашисткая неволя. Вместе с матерью он трудился на принудительных работах в Латвии, потерял отца в блокадном Ленинграде.
Он выстоял, выучился на юриста, много десятилетий отдав работе в следственных органах и прокуратуре. Сейчас Владимир Петрович – председатель совета ветеранов следственного комитета РФ по Нижегородской области.
...«Везли нас с нашего Тосно в железнодорожном вагоне. Он был битком набит людьми, – вспоминает Владимир Петров.- Помню, было тесно, душно, и я все время держал маму за руку». Так и попал Володя Петров вместе с мамой в концентрационный лагерь Саласпилс, где провел три года. Жили в бараках очень скученно, как скот. Петров помнит, что вокруг него было очень много детей разного возраста. Матери находились вместе с ними. Было голодно, страшно. Каждый день люди ожидали пересылки в Германию. Так и случилось с двоюродными братьями Володи. Когда Володю с мамой привезли в порт Лиепаи, чтобы отправить в Германию на работы, за ними не пришел корабль. Всю ночь люди стояли в страхе, ожидая погрузки. Оказалось, что немецкое судно-перевозчик потопила советская подводная лодка.
Людей снова повезли в Саласпилс. «Через какое-то время снова нас повезли на конфискованных латышских подводах в Лиепаю, – вспоминает Петров. – На лошадях сидели латышские крестьяне, а конвоировали нас немцы. Привезли в порт ночью. Помню громадину корабля, яркий свет прожектора, трап, по которому мы шли цепочкой на погрузку. У входа стояли эсэсовцы с автоматами». Тамара Петрова, помня о том, что немцам нужны здоровые работники, притворилась хромой. А Володя и так был истощен, у него от перенесенных в лагере болезней и морского климата выступили ячмени. Мама еще перевязала его голову платком. Когда Петровы подошли к эсэсовцу, тот отшвырнул их в сторону: «Вон!» То есть их забраковали для работы в Германии.
Определили Петровых в работники на хутор к латышу Стратсданьшу (Страздыньшу? - Э.Б.) . Это был молодой красивый мужчина, у которого было двое детей, жена ждала третьего. «Относился он к нам хорошо, кормил, – вспоминает Петров. - Да он и сам арендовал землю у богатого латыша, который жил в Риге. Сам работал на ней. Поэтому и относился к нам по-человечески. Мы хотя бы были сыты». Страсданьш держал гусей, кур, стадо коров, овец, поросят, которых прятал от немцев, потому что они их конфисковывали. Петровы и еще одна старушка с внучкой из Тосно ухаживали за скотиной. Володя пас коров и овец. «Скотина была спокойная, бодучего быка не было, – говорит Петров. – Еще лошадей помню. Одна из них, Ассика, прихрамывала. Хозяин ее все лупил: пахать надо, а она не идет. Что интересно: когда советские войска освободили Прибалтику, этот Стратсданьш стал директором крупного совхоза и Героем Социалистического труда. После войны мы даже с ним встречались». После освобождения люди, угнанные на работу в Германию, вернулись раньше, чем Петровы из Латвии, потому что немецкие войска в Прибалтике капитулировали позже.
Кое-что разрывает русский шаблон, хотя вряд ли читатели АиФ способны это подметить:
1.) Оставшийся в СССР отец помер от голода, жена с ребёнком спаслись, потому что переждали войну в Саласпилсе.
2.) В лагере - болезни и дурной климат, а где же брание у детей крови и травление мышьяком? Ну хоть бы кто из узников вспомнил...
3.) Узники Саласпилса идут на ухищрения, лишь бы остаться там, где они есть.
http://egil-belshevic.livejournal.com/910875.html