| |
[Apr. 7th, 2020|02:34 am] |
Андромаха не хочет знать никаких богов,
Ее слезы двадцатигранный жемчуг, горячий лед,
Но Афина любит убийц, ее обычай таков,
Но зарублены братья, и скоро отец умрет.
Асфодели в цвету, и не нужно других цветов,
Пусть проклятый Олимп зарастает дурной травой,
Золотое сечение, только один виток,
Распрямившись сквозь сердце. выходит из ничего.
Если б был наверху хоть кто-нибудь, кто не слеп,
Кто в кровавых лужах не омывает взгляд --
Нет, не то, пускай безжалостен и свиреп,
Но, отняв у Харона, способен вернуть назад,
Обняла б его ноги гордая дочь царя,
Небывалой лестью его услаждая слух,
Языками пчел медовыми говоря,
Если грозен он -- пусть видит ее испуг,
Если добр, пусть взвесит тяжесть набухших век,
Если падок на ласки -- она в этом знает толк
(При дворе не теряют времени зря, поверь,
Я еще юна, но люблю богов, как никто),
И пускай проклятый Ахилл уходит живым:
Если братья встанут, она прощает врага,
Если милый отец взойдет на своих ногах
На богатый трон -- но он лежит недвижим,
Но разрублен трон, пол проломлен отцовским лбом,
Но чернеет заря, стоны неба глотает лира,
Только Гектор утешит, только его любовь,
Незадолго до смерти от мощной руки Ахилла. |
|
|
