| |
[Apr. 28th, 2020|05:36 am] |
Выпьешь довольно, чтобы не помнить, кто жив, а кто умер,
Слова, как хамелеоны, меняют цвет,
Город плывет, как корабль, и шевелятся в трюме
Еле живые рабы, а свободных нет,
Можно кого-то из них нарядить капитаном,
Женщины это любят, "я ваша, мой капитан,
Пейте," -- нет уж, мы сами выпьем и станем пьяны,
Лучше других сосудов греха стакан.
Друг проплывает, он нарядился рыбой,
Видно, сейчас пустует его могила,
Делает знаки, дескать, поговорил бы,
Да уж не помню, чего там и как все было,
Да и не надо, доброй тебе охоты,
Выпей, пожуй моллюска, у него голубая кровь,
Правда, в море не видно; ты не смущайся, что ты,
Будь себе рыба, хищную пасть раскрой,
Кто доверяет нынче чинам Ламарка?
Предки были умней и не покидали моря,
Не попадали в этот табель о рангах,
Не мастерили лестничных аллегорий,
Тогда не умели любовь отличать от смерти:
Не умрешь -- не воскреснешь и не распространишься
И не прольешь, опустошая ниши,
Синюю кровь со вкусом неба и меди.
Здесь, в этом трюме, любви мы ничьей не просим,
Спирт растворим, и в нем не найдешь опоры,
Воздух так сперт, что мы мимо рта проносим,
Льем мимо вен содержащие смерть растворы. |
|
|
