| |
[Jan. 29th, 2015|07:41 pm] |
Истории типа как про следователя Свинолупа --
это история воспитания раба, "подлого народа", холопа
из человека. Так, проблема сталинского времени заключалась
прежде всего в диком искажении естественной этики, замены ее
на "стыдно (и даже смертельно опасно) -- когда видно,
а когда не видно, хоть младенцев с горчицей еби и ешь".
Даже лучшие, как бы свободолюбивые, подпольные диссидентские
сообщества строились с большой оглядкой на этот принцип,
и советский человек весь такой до сих пор.
Не такие -- дети поздних восьмидесятых и девяностых. Но
это пока, и это быстро исправляется.
Светлана Давыдова, мать семерых детей, сообщила в украинское
посольство, что воинская часть рядом с ней опустела, а в маршрутке
кто-то в форме рассказывал, что всех командируют (из-под Смоленска)
в Москву и переодевают в штатское. Следователь по особо важным
делам Свинолуп шьет ей дело о государственной измене.
Что нового сообщила Светлана Давыдова в украинское посольство?
Могут ли служить ее сообщения доказательством военного присутствия
России в Украине? Ответы "ничего" и "не могут", очевидно:
может, солдат везут в Москву для праздничной постановки
на 23 февраля и там переодевают зубными феями. Если что
здесь и может служить доказательством, так это реакция
следователя по особо важным делам, прошу прощения, Свинолупа.
По сообщенной ей информации в принципе что-то могли бы
проследить правозащитники -- найти заранее тех, кому
предстоит стать грузом 200, но вряд ли даже спасти
кого-то. К государственной тайне ни в каком виде она,
очевидно, доступа не имела. С какой же целью открывают
это дело, дико провокационное, по факту открытия
документально подтверждающее военное присутствие России
в Украине?
А с воспитательными целями. Чтобы произвести коллективное
возбуждение среди обывателя. Чтобы он, обыватель, это
коллективно озвучил: "Давайте сделаем семерых щенков
сиротами, вырастим из них патриотов или, еще лучше,
утопим их, пока маленькие, пусть по крайней мере умрут
патриотами. Как те солдаты, которых нет, но которых уже
везут умирать." Чтобы он вслух и внятно одобрил слезинку
ребенка, по Достоевскому. Чтобы спрятал голову в навозную
кучу ароматного патриотизма, потому что ему на самом деле
уже очень страшно. Война грозит ему голодом и его детям
смертью, а распущенность фсб -- внезапными непредсказуемыми
арестами, но он будет делать все, предаст соседа, затопчет
копытом отца родного, чтобы только не подпустить к себе
эту мысль.
Ну то есть, вот чтобы обыватель это сказал: "Умри ты сегодня,
а я завтра!" -- и стал бы твердить это каждому встречному, каждое
мгновение, в сердце своем. |
|
|