| путинюгенды |
[Dec. 1st, 2010|04:28 am] |
[...]
“Выпрашивают и делят”
Что ж, если Росмолодежь не хочет рассказывать о своей работе сама, попросим это сделать аналитика, руководителя интернет-библиотеки “Антикомпромат” Владимира Прибыловского.
— “Наши” — чисто российское явление или такие движения есть в других странах?
— В странах третьего мира. В Африке. В Мексике больше 50 лет была у власти партия PRI, и была “прийская молодежь”, благодаря которой мексиканцы знали не только то, кто у них будет следующим президентом, но и кто займет это место через срок (там быть президентом можно только один раз). Так вот руководитель этого PRI-комсомола через срок становился президентом. Но однажды партия все-таки не смогла сфальсифицировать выборы и проиграла. Молодежь от нее сразу же сбежала.
А в цивилизованных странах по-другому. Там могут быть министры [по делам] молодежи, но они решают социальные, а не политические задачи. Не выводят никого на улицы, не несут в массы какую-то государственную линию, а обеспечивают молодежи возможность учиться, трудоустраиваться. А молодежные организации, если они есть, создаются не сверху, а по инициативе самой молодежи.
— Чем занимается Росмолодежь?
— Эта структура выпрашивает бюджетные деньги, а потом делит их между своими. Вот и вся деятельность. Идея, которую в свое время втюхали властям, для того чтобы дали денег, была такой: нас может ждать “оранжевая революция”, поэтому нужны молодежные бригады, которые по команде выйдут на улицы и создадут противовес. Когда же стало ясно, что режим в России крепок как никогда, начальство стали потчевать идеей патриотического воспитания.
— Росмолодежь направляет “Наших” и МГЕР. Чем они отличаются?
— Разница есть, и очень существенная. “Наши” — это лифт для подростков без связей, [зачастую просто] из бедных семей, тех, которые хотят сделать карьеру при власти. Склонные к холуяжу постепенно могут стать “нашистскими” начальниками и повысить свой социальный статус.
А МГЕР для тех, у кого с социальным статусом изначально все в порядке. Таких раньше называли “золотой молодежью” или мажорами. Типичный представитель “Молодой гвардии” — губернатор Андрей Турчак… Абсолютно нормальная ситуация, когда политсовет регионального “Едра” возглавляет вице-губернатор, а МГЕР — его сын [или племянник].
Помните, при советской власти по комсомольской линии часто росли дети партийных начальников, иногда даже независимо от их желания. Может быть, этому парню по барабану комсомольская должность, он больше интересуется коньячком, девочками или даже чем-то хорошим — наукой... Но папа сказал: “Садись в комсомольское кресло, хватит груши околачивать”. И они садятся и продвигаются потому, что папа так захотел.
— Вы считаете, что у этих молодежных организаций только две задачи: выходить на митинги в поддержку власти и мочить оппозицию? А как же работа с ветеранами, которую они ведут, или рейды по магазинам, чтобы детям спиртное не продавали?
— Это все формализм, хотя иногда элементы благотворительности просматриваются. Но я вас уверяю: из той спонсорской помощи, которая на благотворительность выделяется, до адресата доходят считанные проценты. На мой взгляд, цель такой работы — легализовать своего рода мягкий рэкет. Акции кремлевской молодежи финансируются не только из бюджета, деньги которого проще проверить. В основном для их организации накладывается дань на бизнесменов. Звонят деловому человеку и говорят: нужно помочь, оплатить патриотическое мероприятие. Все, в общем, соглашаются. Но на проведение акции тратится процентов двадцать от собранной под нее дани. Поэтому, например, за участие в митинге платят очень мало, провинциалам вообще не платят, только снабжают бутербродами. Но для них это шанс увидеть Москву. Я лично знаю двух провинциальных парней, которые состояли в молодежном “Яблоке”, но так как им захотелось на халяву прокатиться в Москву на три дня, то они записались на время в “Наши” и добросовестно проскандировали лозунги идеологического противника…
— Вы лично знакомы с предпринимателями, которые бы жаловались, что от них потребовали дань на молодежную акцию?
— Никто не жалуется. Есть те, кто гордится и радуется, что им оказана такая честь: получить звонок из Кремля (если крупная акция) или из Росмолодежи. Они оплачивают охотно. Таких я знаю. Есть и те, кто сам бегает по губернаторам и предлагает дать денег передовой молодежи. А кто платил без охоты — сидят тихо и не жалуются.
— Эксперты, знакомые с ситуацией на Кавказе, бьют тревогу: тамошняя молодежь вербуется боевиками, происходит героизация бандитов, их популярность у молодых растет. А куда смотрят провластные молодежные вожаки?
— Там опасно, поэтому смотреть в ту сторону никто не хочет. В Чечне, правда, есть молодежное движение “Рамзан”. Они вслух объявляют себя “пехотинцами Путина” и сторонниками “ЕР”. Но при этом преданы лично Рамзану Кадырову и, когда нет камеры или диктофона, спокойно объясняют: “Русское владычество — временное явление”. Финансирует их Росмолодежь. В Дагестане формально есть и МГЕР, и “Наши”, но они сидят тихо, а реально над умами молодых господствуют исламисты и националисты…
[...]
http://www.mk.ru/politics/article/2010/11/30/548359-lift-yakemenko.html |
|
|
