| гимн божоле нуво 2002 года |
[Dec. 25th, 2010|10:55 pm] |
Фельетон Копейкина из "Русской мысли" осени 2002 года
Иностранцы всегда отмечали пристрастие русских к алкогольным напиткам. Не то чтобы большее, чем в других странах, но точно и не меньшее. За рубежом, вдали от нашей родины, алкогольные напитки тоже есть и тоже популярны. Популярны среди местного населения, и среди неместного, включая и нас, грешных.
Особенно интересна в этом смысле, конечно Франция, поскольку именно в этой стране, как известно, производятся лучшие в мире вина, лучшие в мире коньяки и, понятно, арманьяки. Лучшие в мире красные вина, белые вина (включая, понятно, и шампанское).
В магазинах продаются и итальянские вермуты, и британские и ирландские виски, и мексиканская текила, шведская, финсая, русская водка (и даже французская водка, но пить ее можно только в том случае, если ничего другого нет, включая медицинский спирт), и много чего другого ― как почти везде на свете, кроме, наверно, Бирмы, Северной Кореи, Кубы и полусотни других стран, в которых это не запрещено, а просто платежеспособных потребителей недостаточно.
Единственно чего во Франции нет, так это хороших испанских вин. Импортеры как будто сговорились и ни одного приличного испанского вина во Францию не импортируют (рассуждают, наверно, так: поскольку много французов ездят в Испанию, то пусть там и пьют, а здесь пусть пьют французское).
Есть полдюжины сортов итальянского (с неизбежными кьянти и вальполичеллой), пара сортов калифорнийского, пара сортов португальского, пара сортов чилийского, австралийского и южноафриканского (это скорее надо было искать в супермаркете «Монопри» или в британском магазине «Маркс и Спенсер», который грозит ныне закрыться).
Кое-кто может сказать: зачем вам испанское, когда у вас на бордосщине и бургундщине, шампанщине и сомюрщине, туреньщине и кот-дю-ронщине произрастают хорошие сорта, которые пей да пей, и пока еще они надоедят, успеешь на пенсию выйти и в целом жизнь прожить.
Но так ставить вопрос нечестно. Ведь пьют же русские финскую водку или шведскую, хотя и своя есть хорошая.
Что пьет русский человек вдали от родины? ― задавали Коропкину иногда вопрос его знакомые французы.
― Странный вопрос, ― говорил Коропкин.
― А все-таки? ― не отставали французы.
― А все пьет! ― говорил Коропкин.
― Все?
― Все. Начиная от медицинского спирта крепостью в 90 градусов, от водки за пять еврей и пива за пол-евря ― и до самых дорогих вин, которые большинство из вас, господа французы, никогда не пили и никогда не смогут пить, поскольку вы деньги тратите благоразумно, так что вам не до этого.
― Ну а сами вы какое вино пьете, в каком ценовом диапазоне? ― спрашивал бывало француз, его сосед.
― Я красное вино люблю и пью его в ценовом диапазоне от 2 до 100 еврей и выше.
― Как? Вы как бомж покупаете вино за 2 евро?
― За два евро или за сто ― это не я покупаю, но пью, когда дают добрые люди от всей души.
Хорошо; а что пьет нормальный русский человек достатка среднего (и ниже) в месяце ноябре и декабре?
Тут и говорить не о чем: пьет этот человек, как и все французы, молодое вино ― божоле нуво.
Подумать только: еще два-три месяца назад оно было на полях и на склонах холмов, пучилось в гроздьях, золотилось и наливалось на щедром августовском солнышке, и вот, глядишь, уже готово, разлито в бутылки и пришло к нашему столу.
Традиции этой не так много лет, как может показаться ― что-то около 30.
И летят во все уважающие себя города мира грузовые «Боинги», набитые ящиками с божоле.
Первыми пьет их Страна восходящего солнца ― Япония (пару «Боингов» туда исправно посылают к официальному дню начала потребления божоле; а это в принципе третий четверг ноября).
Везут божоле и в другие страны, включая, например, Америку и Россию. В дорогих московских отелях так по-французски и было написано: «Boujelais nouveau est arrivée» («Новое божоле прибыло»), как сказал Коропкину его сосед Эрик, который побывал один день в Москве проездом и все восхищался постановкой там снегоборочного дела на Красной площади.
В тех московских магазинах, где божоле продавалось, в день его прибытия скопились очереди, хотя стоило оно очень прилично ― 500 рублей (18 евро). Для сравнения: во Франции в супермаркетах оно стоило не 18 евро, а 18-25 франков, то есть в пять раз меньше, чем в Москве. Когда знакомые русские и французы (Ярослав и Эрик) возмущались такими московскими ценами, Коропкин их урезонивал:
― Ведь это, господа единовременная акция, раз в год, и маржа с нее должна быть увесистой. Неужели кто-то будет мудохаться за маржу в полдоллара с бутылки? Представьте себе фирму, которая, допустим, решила завезти в Москву 10 тысяч бутылок божоле. Прикиньте ее прибыли в случае такой маленькой маржи. Что? Пять тыщ долларов? Да за такую сумму никто руки пачкать не будет. В Сан-Франциско божоле-нуво стоит 8 долларов ― в два раза меньше, чем в Москве; так, может, в Сан-Франциско его выпило в десять раз больше людей, чем в Москве.
― А ты считал? ― спросил Коропкина Ярослав, его друг.
― Нет, не считал, но в Сан-Франциско живут много пидарасов, а это люди утонченные и рафинированные с точки зрения культурного досуга и культурного пития.
― Да, нечего тебе, Коропкин, возразить, ― сказал Ярослав.
― А ты попивай, попивай вино-то. Понял хоть, что оно в этом году совершенно исключительное и замечательное?
― Да вот только что сейчас дошло, ― сказал Ярослав. ― А есть ли оно еще в магазинах?
― А народ-то не дурак и в супермаркетах это небывалое божоле уже раскупил, ― сказал Коропкин. ― Осталось только в арабских лавочках за 4 или 5 евро. Но это стоит того, чтобы покупать. По сравнению с нонешним божоле-нуво все остальные вина кажутся какими-то консервами. Нонешнее же божоле-нуво шибает, дурит, но не сильно, а очень изящно. Его надо пригубить и придержать две-три секунды в передней части рта, не пуская далее. А потом позволить ему разлиться по языку, но довольно чтобы скоро, не замедляясь, оно по нему прошло. Какие-то зоны языка, ответственные за те или иные вкусовые ощущения, будут сопротивляться (но не сильно), а какие-то будут, наоборот, его тянуть и впитывать. Это какая-то птица-тройка, которая скачет под нёбом, какая-то цветастая пурга, которая разгулялась на наших рецепторах, как пурга из лепестков яблоневого цвета, подхваченных бодрым весенним ветром, разгулялась на выпасе для телят.
― Ну, ты загнул, Толян, ― сказал Ярослав.
― А ты давай пригуби и не пускай пару секунд.
Ярослав пригубил и не пустил.
― Да, согласен, ― сказал Ярослав.
― Иди и закупай завтра себе запас. Причем имей в виду: можно покупать все равно какое божоле нуво, от самого дешевенького до самого дорогого ― от 2,2 до 4 еврей.
― Да, Толян, это сок земли, ― разделил коропкинский восторг Ярослав.
― Понял, что народ не зря так быстро очистил от этого напитка торговые площади?
― Понял, ― сказал Ярослав.
АНАТОЛИЙ КОПЕЙКИ
http://a-kopeikin.livejournal.com/4414.html#cutid1 |
|
|
