| ласковая собачка |
[Mar. 12th, 2016|10:59 pm] |
Привет! Поешьте говна.
Чомски рассказывал про притеснения курдов текущие, с лирическим
отступлением про демоничесике преступления США (начиная с 45-го года), занявшим
80% времени. В зале было очень много оппозиционно настроенных турков,
им очень нравилось, они кивали, а после лекции горячо благодарили
Чомского за поддержку. Во время вопросов из зала кто-то пытался подлить
масла в огонь (достаточно доброжелательно, впрочем), спросив, почему
Ч. не хочет называть геноцид армян геноцидом, и еще что-то про Севана
Нисаняна. Публика собиралась возбуждаться, но докладчик мило улыбнулся
и сказал, что плохо слышит, а пока организаторка шепотом повторяла ему
на ухо вопросы, все успели успокоиться.
Очень классная статья Якобсона Поэзия грамматики и грамматика поэзии.
С "Я вас любил...", песнями саамов, инцестом и цитатой из Сталина,
не моргнув глазом (серьезно, ниже почитайте):
Я Катерина Васильевна, ты Катерина Семеновна; У меня кошелек с
деньгами, у тебя кошелек с деньгами; У меня сорока узорчатая, у тебя
сорока узорчатая; У меня сарафан с хазами, у тебя сарафан с хазами и
т.д.
<...>
Хотела сказать я: «Господи, прости»,
А попало сказать: «Васильюшка, братец!
Ты потронься, подвинься поближе сюда!»
Васильева матушка лиходейка была,
Поскорешенько сходила во зеленый сад,
На гривенку купила зелья лютого,
На другую купила зелена вина.
Софии подносила зелье лютое,
Василью подносила зелено вино.
— Софиюшка, пей, Василью не давай!
Васильюшка, пей, Софии не давай!
Софьюшка пила, Василью поднесла;
Васильюшка пил, Софии подносил.
Вот молвила Софья: «Сердечко щемит!»
Вот молвил Василий: «Головка болит!»
И вот к утру-свету преставилися.
<...>
Подобное сравнение, но в более развернутой и настойчивой форме дано
было десять лет тому назад Сталиным в его замечаниях об отвлеченном
характере грамматики: "Отличительная черта грамматики состоит в том,
что она дает правила об изменении слов, имея в виду не конкретные
слова, а вообще слова без какой-либо конкретности; ..." и т.д.
Про саамов он ссылается на книжку Харузина, "Русские лопари". Там
такая история:
Две снохи жили; мужья ушли на охоту. Они ждут четыре недели - вести о
мужьях все нет и нет; думают: "живы ли они или нет." Сидели, сидели
так: прибежала к ним их собака: звали ее "ласковая собачка"
(ракисъ-пэнній); пришла к хозяйкам и ластится, хвостом вертит. Хозяйка
и спрашивает: "что, собачка, много ли хозяин мяса достал, много ли
оленей убил диких?" А другая сноха говорит: "что ты это у собаки
спрашиваешь!". Собака хвостом завиляла и сказала: "достали-то
много мяса, да есть тебе не придется." Они сидят, дожидаются; день
сидят и другой сидят, на третий день идут мужья и привезли с собой
сухого мяса, да язычков, да мозгов, да пойды. Мужики на кару накрошили
и говорят: "женки сядьте, поешьте нашего промысла". Они сели есть.
Которая у собаки спрашивала та взяла первый кусок, да тут и
подавилась, и умерла. Мужики спрашивают: "что так она задавилась?". Та
и говорит: "она у собаки спрашивала, много ли напромышляли, а собака и
сказала: много, только есть тебе не придется." Они тут собаку и убили.
|
|
|
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}