Текст: Максим Ковальский

Эта статья продолжает редакторский проект Максима Ковальского, посвященный антипедофильской кампании в России.

Как-то в начале ноября прошлого года я разбирал свою тогда еще обширную почту. Безымянный автор одного из сообщений робко спрашивал, может ли заинтересовать журнал "Власть" тема педофилии. Я ответил, что может, почему нет? У нас завязалась долгая переписка, в ходе которой выяснилось, что автор смотрит на проблему, скажем так, с несколько неожиданной стороны. К концу ноября я наконец получил текст, но решил отложить его на один номер, потому что всех в этот момент интересовали только выборы. На следующей неделе я отложил публикацию еще раз, поскольку тема фальсификаций разрослась неимоверно и заняла полномера. Потом я уже ничего не откладывал, но был отложен сам: после громкого скандала я перестал работать в журнале "Власть". А текст до сих пор так и не был опубликован.

Монолог Педофила

Александр Касьянов (имя изменено), 18 лет, Москва

Я педофил. Меня привлекают мальчики не моего возраста и тем более не старше. В сексуальном плане. Но это не главный аспект и не обязательный — я не собираюсь никого уговаривать или тем более принуждать к сексу.

О моей ориентации знают два человека: Первый был моим начальником на работе, я сам не знаю, кто меня дергал за язык говорить об этом именно с ним, но он более-менее спокойно к этому отнесся. С ним я больше не общаюсь. Другой человек — мать. Я ей все-таки признался насчет своей ориентации, чтобы объяснить, почему у меня постоянно плохое настроение, но она, по-моему, не приняла этого всерьез и думает, что у меня с годами это пройдет, и я стану нормальным.

Я учусь в техническом вузе, но поскольку специальность достаточно редкая, называть ее не буду, чтобы мои знакомые, если увидят статью, не заподозрили, что это я. Не москвич, приехал сюда учиться. Первый год я тут жил один, но сейчас сюда и мама переехала, поскольку здесь проще зарабатывать. Работа была и у меня, но не так давно я бросил, поскольку работоспособность стала быстро снижаться, и я ушел, чтобы никого не подводить. Все это связано с довольно давно начавшейся депрессией.

Примерно до 12 лет мне нравились девочки, а потом ни с того ни с сего (то есть не потому, что у меня какой-то гомосексуальный опыт появился) понравился один мальчик, а потом и другие. Пока я сам был маленьким, мне действительно нравились мальчики моего возраста, но годам к 15 я понял, что я взрослею, а мне по-прежнему нравятся мальчики помладше. К тому же я стал находить в сети всякие педофильские сайты и заметил, что это на меня похоже. На формирование такой ориентации, я думаю, повлияло в том числе отсутствие отца в семье — многие, с кем я общался, тоже из неполной семьи.

Я с детства знал, что мои желания в обществе запретны, и что с точки зрения привычной морали — это табу. Сначала слышал такие разговоры среди сверстников — вы сами знаете, как дети это называют и как относятся. А потом видел все больше подтверждений тому, что это осуждается и большинством взрослых людей. Естественно, мне было неприятно, что проводится аналогия между мной и маньяками, которые насилуют детей.

Я разделяю себя и преступников. Преступники к тому же бывают разными: не все именно насилуют детей, но для меня какой-нибудь богач, который платит сутенеру за ночь с мальчиком или девочкой, ничем не лучше. Меня интересует не только и не столько секс. Это ближе к родительской любви, наверное, потому что мне этого в детстве не хватало.

Я не пробовал встречаться с девушками или молодыми людьми моего возраста. Раньше как-то не довелось, а сейчас уже точно нет никакого желания.

Дело не только в физической привлекательности. Стать "старшим другом" (заменой отца, если его нет или ему ребенок до лампочки) для своего ровесника, сами понимаете, невозможно. Мы примерно на одном уровне развития, так что можем просто дружить, и у меня, конечно, есть друзья моего возраста, но это не то.

Я не исключаю возможности секса с не очень маленьким мальчиком, но только если он сам захочет, если нет, я готов обойтись без этого. Пока я не очень понимаю, как буду жить. Пока учусь, но уже сейчас подозреваю, что работать по специальности не буду. А по поводу общения с мальчиками — сначала я хочу чего-то добиться, а потом уже буду себе кого-то искать, потому что сейчас мои возможности ограничены и кроме своей любви мне, в общем-то, и дать нечего.

Насилие не мой путь, я действую открыто — предлагаю себя, какой я есть, и свою дружбу, с возможностью сексуальной близости при обоюдном согласии.

Своих детей я не хочу заводить, во-первых, потому что я вряд ли смогу полюбить женщину, которая мне этих детей родит. Можно кого-нибудь усыновить, хотя одинокому мужчине это так просто не позволят, тут, скорее, поможет продажный чиновник, нежели тот, кто действительно посочувствует и решит, что ребенку лучше будет со мной, чем в детском доме.

С детьми я общаюсь в интернете. Например, сейчас переписываюсь с одним мальчиком, ему 13. (Он не из России, так что перейти от переписки к живому общению возможности нет). Я ему сразу сказал, кто я, но это нам не мешает. Дети меньше подвержены предрассудкам, если только в них родители не вдалбливают это с малых лет. У меня сейчас еще есть один знакомый, которому 12, но у него и других друзей хватает, так что мы редко общаемся. Примерно год назад мне еще довелось в одном чате встретить мальчика, который выспрашивал про удобные способы самоубийства. Мы какое-то время общались, вроде бы мне удалось его отговорить, хотя мы потом и перестали общаться. По крайней мере, он сейчас жив и ему лучше, чем тогда.

Сам я о самоубийстве думаю постоянно. Но реализовывать эти мысли я пока не собираюсь, еще не все надежды умерли.

Я вряд ли попаду под действие новых ужесточенных законов, потому что дети на меня жаловаться не будут и вряд ли кому-то расскажут, если у нас случится что-то противозаконное. До меня могут добраться гражданские активисты, сейчас их плодится все больше. Кто-то из них работает "за идею", но есть и те, кто просто шантажирует попавшегося в их сети, даже если никакой компромат достать не удалось. Вторые мне не страшны, поскольку денег у меня нет, а вот первые могут что-нибудь сделать. Им опять же не обязательно знать какие-то факты, они могут просто выследить и дать ломом по голове. Против них и защиты никакой нет — даже если ты уверен, что с тобой в интернете общается ребенок, это может быть подстава.

Пока у нас такой низкий уровень жизни, множество неполных семей и детей, у которых вообще нет родителей, педофилы будут появляться: и такие как я, и такие, которые насилуют и убивают детей.

Если есть неопровержимые доказательства вины, то тут вполне можно применять и смертную казнь, на которую в стране сейчас действует мораторий. Причем преступников желательно сначала изучать, чтобы знать, как выявлять других, которые пока так явно не "засветились", желательно на ранней стадии, когда еще можно что-то исправить. Другое дело, что наша правоохранительная система крайне далека от совершенства, поэтому я, скорее, против и смертной казни, и кастрации, потому что могут пострадать невиновные, в результате судебной ошибки или даже злого умысла.

Вообще возраст согласия нужно либо снижать, либо отменять вовсе. Это основано больше на религиозных нормах, нежели на здравом смысле. Почему детям запрещают покупать алкоголь или сигареты, очевидно. Хоть у нас полстраны курит и пьет, все-таки все признают, что это вредно в любом возрасте, но особенно в детском. А вот чтобы кто-то говорил, что секс после 18 (или 16) вреден, я что-то нигде не слышал.
 

Источник: http://publicpost.ru/theme/id/1041/