Падение И. М. Милославского
Каковы бы ни были милости царицы Агафьи Симеоновны к И.М.Милославскому, царский брак был его крупным поражением. И.М.Милославский не потерял всех источников милостей во дворце. Дочери покойной Марии Ильиничны по-прежнему благоволили к нему. Так, 6 сентября 1680 г. дочь И.М.Милославского получила по распоряжению царевны Евдокии Алексеевны телогрею из Царицыной Мастерской палаты, однако не по указу царицы(1).Немилость царя к И.М.Милославскому не распространилась на всех его родственников, поскольку боярин И.Б.Милославский и окольничий М.Б.Милославский неизменно сопровождали царя в походах сентября-декабря 1680 г.(2).Сам же он был отпущен в деревню(3).

Вернувшись в Москву после осеннего отпуска, И.М.Милославский так и не получил царского приглашения сопровождать его в походах. При царе все более входили в силу другие лица. 18 октября жена, дочь и невестка И.М.Языкова получили очередное пожалование сукнами из Царицыной Мастерской палаты(4). В этот же день боярину кн.П.С.Прозоровскому было сказано ехать на воеводство в Киев(5). Кн.П.С.Прозоровский приходился дядей жене И.М.Милославского(6), а его племянник - кн.П.И.Прозоровский был дядькой царевича Ивана. Назначение старшего в роде кн.Прозоровских на воеводство было очевидной немилостью и означало удаление из Москвы ближайшего союзника И.М.Милославского. Впрочем, уже 29 января 1681 г. царская грамота возвращала боярина кн.П.С.Прозоровского «для болезни» из Киева в Москву(7).

Царские милости И.М.Языкову и немилости боярину кн.П.С.Прозоровскому случились в один день - 18 октября, которым датирован и указ о создании Расправной палаты. Такое совпадение свидетельствует о придворной конъюнктуре в момент появления этого важнейшего указа (о создании Расправной палаты см. с. 405-415).Перестановки в приказном управлении в последующие дни позволяют более надежно очертить круг лиц, с которым можно связать преобразования октября 1680 г. 7 ноября И. М. Милославский потерял контроль над большинством подведомственных ему приказов. Иноземский, Рейтарский и Пушкарский приказы перешли под управление кн. М. Ю. Долгорукова. В тот же день кн. М.Ю.Долгоруков был назначен судьей Разрядного приказа. Таким образом, он сосредоточил в своих руках военное управление страны. Казанский приказ вместо кн. М. Ю. Долгорукова возглавил боярин кн.И.Б.Репнин. Осенью 1679 г. кн.Ю.А.Долгоруков лишил И.М.Милославского значительной части финансового управления. Через год к сыну князя перешли от И.М.Милославского важнейшие военные приказы.

Кн.М.Ю.Долгоруков взял под свой контроль формирование нескольких новых рейтарских полков. Еще в мае 1680 г. был найден источник для закупок оружия за рубежом. Иноземным купцам был продан казенный поташ с тем, чтобы на следующий год они привезли в Архангельск 6550 комплектов «рейтарских служеб» (карабинов и пистолетов)(8). 19 декабря 1680 г. все поташные и смольчужные заводы передавались в ведение Иноземского приказа, а любое частное производство поташа и смольчуги в стране запрещалось. Таким образом царь передал как военную, так и финансовую сторону формирования новых рейтарских полков в руки кн.М.Ю.Долгорукова.

Подведомственные И.М.Милославскому финансовые приказы - Владимирская, Галицкая и Новгородская четверти - были переведены в подчинение Посольского приказа, т. е. думного дьяка Л.И.Иванова. Такое изменение сопровождалось увольнением из этих приказов сотрудника И.М.Милославского по финансовому управлению - думного дьяка А.С.Кириллова, переведенного в тот же день к И.М.Милославскому в Большую казну. Этот центральный финансовый приказ оставался в ведении последнего, так же как и еще два финансовых органа: Большой приход и Новая четверть, присоединенных 7 ноября к Большой казне. В тот же день руководство Земским приказом перешло от думного дворянина Г.С.Караулова к стольнику кн.Н.И.Приимкову-Ростовскому.

Назначения 7 ноября были не реформой центрального аппарата, а лишь очередным дележом приказных постов. Кн.Ю.А.Долгоруков, «полководец», как его называли при дворе, возглавлял Стрелецкий, а его сын кн.М.Ю.Долгоруков - остальные военные приказы. Кн.Долгоруковы прибрали к рукам и часть финансовых приказов. В том же 1679/80 г. Костромскую четверть передали от кн. В.Ф.Одоевского из Большого дворца в Стрелецкий приказ. К 9 ноября кн.Ю.А.Долгоруков руководил также приказом Денежного сбора и подчиненным ему Доимочным приказом во главе с Д.М.Башмаковым. Последний стал также первым судьей Казенного приказа вместо И.М.Милославского.

7 ноября было сменено и руководство Поместного приказа: вместо подручного И.М.Милославского думного дьяка И.С.Горохова этот важнейший приказ возглавил сват И.М.Языкова(9) - стольник кн.И.М.Коркодинов(10).Отныне земельные дела всех думных и ближних людей зависели от расположения И.М.Языкова и его свата, а для них самих открывались широкие возможности личного обогащения(11). О влиянии И.М.Языкова на приказные назначение 7 ноября свидетельствует и то, что в этот день в стольники был пожалован только один человек - М.А.Языков(12). Еще одной ключевой фигурой при дворе стал теперь боярин кн.М.Ю.Долгоруков. В этом новом качестве он 19 ноября 1680 г. приходил к патриарху «ко благословению <,..>, что ему <...> велено ведать государев Розряд и иные Приказы»(13).

Серия царских распоряжений 21 декабря, на праздник Петра митрополита, была продолжением предшествующих назначений и указов и еще более укрепила позиции Языковых, Лихачевых и кн.Долгоруковых. Поставленный во главе Поместного приказа кн. И.М.Коркодинов стал окольничим; в этот же день боярин кн. Ю.М.Одоевский был введен в состав Расправной палаты. Дворянин И.А.Лихачев стал вторым судьей приказа Большого дворца. К 29 декабря кн.М.Ю.Долгоруков был введен в судьи приказа Денежного сбора, а кн.В.Д.Долгоруков - Сыскного. Думный дьяк И.С.Горохов получил назначения в Казанский и Сибирский приказы, объединенные теперь под управлением кн. И.Б.Репнина. Во главе Посольского приказа был поставлен боярин В.С.Волынский, а Разбойный приказ вместо него был поручен боярину П.В.Шереметеву Меньшому(14).

И.С.Горохов был, пожалуй, единственным из прежних сотрудников И.М.Милославского, получивших новые приказные назначения осенью-зимой 1680 г. 21 июля 1680 г. братья Колтовские обвинили И.С.Горохова в том, что он вершил их земельное дело с В.А.Лихачевым, племянником стряпчего с ключом М.Т.Лихачева, «дружа» последним(15). Услужив Лихачевым, И.С.Горохов не только не потерял место судьи Поместного приказа, но и получил новые назначения.

Назначение В.С.Волынского главой Посольского приказа носило временный характер (до 6 мая 1681 г.) и было вызвано недовольством царя действиями его предшественника на этом посту Л.И.Иванова во время переговоров с польскими послами в Москве осенью 1680 г. Об этом сообщал нидерландский резидент И. Келлер в письме 1 ноября 1681 г.: Л.И.Иванов будто бы «по вопросу о польских делах» «исполнил желание» И.Келлера, и за это «он приказом его царского величества был отстранен от своего места канцлера, а теперь восстановлен»(16).

Еще в конце 1678 г. кн. Ю.А.Долгоруков предлагал вернуть из ссылки А.С.Матвеева. Тогда И.М.Милославский был в силе, и это предложение было отклонено. Теперь, когда его влияние падало день ото дня, при дворе вновь заговорили о том, что осуждение А.С.Матвеева и лишение его имущества были несправедливыми. По царскому указу 18 декабря 1680 г. распродажу серебряной посуды А.С.Матвеева остановили. Правда, предметов из нее уцелело совсем немного: весом чуть более 28 фунтов с общей ценой всего в 300 руб. Эта посуда была прислана в Казенный приказ и сохранена до возвращения А.С.Матвеева из ссылки в мае 1682 г.(17).

Утрата И.М.Милославским прежнего влияния на государя лишала ревнителей «древлего благочестия» надежды на возвращение дониконовского обряда, которая была у них в начале царствования Федора Алексеевича. В контексте придворных событий получает новое объяснение вызывающе отчаянный поступок старообрядцев на крещенское водосвятие 6 января 1681 г.: они «метали свитки богохульныя и царскому достоинству безчестные» с колокольни Ивана Великого и испачкали дегтем церковные ризы в Успенском соборе и царские гробницы(18).

Государь теперь более прислушивался к своим новым советникам вопреки мнению Думы. В первых числах февраля 1681 г. Дума обсуждала главный вопрос внешней политики тех дней - результаты посольства Василия Тяпкина в Крым с целью предварительного обсуждения условий мира. В. Тяпкин был вынужден согласиться с требованием хана установить рубеж по Днепру, что вызвало недовольство московских властей. В письме 12 февраля 1681 г. думный дворянин К.О.Хлопов описал это заседание кн.П.И.Хованскому: «Слушали бояре нашего статейного списка <...> и всею палатою жаловали, службу нашу хвалили гораздо. А всех больше хвалил и высоко нес службу нашу боярин князь Григорей Григорьевич Ромодановской <...>. И про Василия Тяпкина было написано имянно, какову он ханову грамоту привез, и как мы исправили его посланничество <...>. Бояре ж говорили: в милости де за ту службу тебя в комнату, а меня в окольничие - в воле государской <...>. И после, государь, того неделю спустя, переиначилось наше дело инако. Поговаривают, чтоб к тебе послать грамоту с похвалою со многою, а меня похвалить здесь только, и то на мере не стало»(19). Как видим, боярин кн.Г.Г.Ромодановский добился своего в Думе, и его многолетнему боевому соратнику кн.П.И.Хованскому уже прочили высокую честь - вхождение в Ближнюю думу. Но это решение не было утверждено царем: К.О.Хлопов был пожалован в окольничие лишь год спустя - 5 марта 1682 г.
В первые годы царствования Федора Алексеевича лидеры Боярской думы определяли принятие важнейших государственных решений и раздачу чинов. Когда царю исполнилось 20 лет, роль Думы стала менее значимой. «Воля государская» не утвердила пожалование К.О.Хлопову окольничества и «переиначила» думский приговор.

Зимой, как обычно, у Федора Алексеевича началось обострение болезни. С начала февраля 1681 г. он не покидал своих хором и участвовал в богослужении только теремных церквей(20).
В письме 15 марта 1681 г. И. Келлер упомянул о «недомогании его царского величества, находящегося несколько дней в постели»(21). Царская болезнь была, видимо, нешуточной. 16 марта сам М. Т. Лихачев приехал в Воскресенский монастырь Новый Иерусалим и объявил царский указ, «чтоб соборне молебствовать о ево Государеве многолетнем здравии»(22). В донесении 21 марта И. Келлер сообщал: «Позавчера, в воскресенье, печально отпраздновали ежегодный» праздник Вербного воскресенья «главным образом, в связи с прогрессирующей болезнью его царского величества, который по обычаю страны присутствует на этой церемонии, и потом из-за того, что опасаются, чтобы этот молодой князь, продолжающий болеть, не стал бы насиловать болезнь, тем более, что он высказывает большое отвращение к лекарствам и не хочет соблюдать диету, чтобы приблизить столь желанное выздоровление»(23). Данное свидетельство иноземного дипломата о нежелании Федора Алексеевича принимать лекарства перекликается с упоминанием о том же в письме 1676 г. автора-старообрядца из Москвы, а также и с письменными наставлениями царского врача 1679 г. Кажется, царь не слишком верил в иноземные хитрости и больше полагался на молитву, для чего и послал своего ближайшего человека в Воскресенский монастырь.

Пасхальное богослужение 3 апреля Федор Алексеевич слушал в теремной церкви Евдокии(24).
12 апреля И. Келлер сообщил, что царь «начинает <...> выздоравливать и появился уже в галерее своего дворца»(25). Однако эти сведения оказались преждевременны. Как записано в книге царских выходов, государю с 3 апреля по 1 мая «выходу не было». Лишь 1-6 мая с опозданием на месяц московские чины были допущены на традиционную церемонию «видеть царские очи» в связи с пасхальными торжествами(26).
Это улучшение здоровья Федора Алексеевича отражено и в послании корреспондента «Лондонской газеты» из Москвы от 6 мая 1681 г.: «Царь был очень болен, но сейчас он выздоравливает»(27).

Начало и конец царской болезни обрамляют новые милости ближайшему окружению Федора Алексеевича. 13 февраля дядя Н.И.Акинфова - дворянин П.П.Языков был пожалован в казначеи и возглавил Казенный приказ(28). В тот же день думным дворянином стал свояк И.М.Языкова - С.Ф.Толочанов(29),а племянник А.Т.и М.Т.Лихачевых - спальник И.В.Дашков Большой получил важную должность в царских палатах - «у крюка» в Комнате(30). 13 февраля свойственник царицы Агафьи Симеоновны - кн.Ю.С.Урусов был пожалован в бояре(31). 20 апреля 1681 г. царь указал выделить казенные деньги для И.М.Языкова и М.Т.Лихачева I «на московских их дворех каменные полаты, да у Ивана Максимовича на загородном ево дворе хоромное всякое дворовое строение строить»(32). Это было началом значительного каменного строительства в центре Москвы (см. с. 530-536). 3 мая были учинены новые оклады: кравчему кн. И. Г. Куракину - 350 руб., казначею П. П. Языкову и постельничему А. Т. Лихачеву - по 280 руб.(33).

С осени 1680 г. и в особенности в начале 1681 г. ближние государевы советники стали получать исключительные милости. Царские указы запрещали воеводам въезжать во владения И.М.Языкова(34).
Но главное, что теперь Языковы и Лихачевы непосредственно определяли важнейшие государственные решения. 13 ноября 1680 г. И.М.Языков объявил указ о невзимании тюремщиками «влазного» с заключенных в тюрьму(35). Этот побор с заключенных в пользу сторожей был подлинным бедствием для неимущих людей, которые, не заплатив «влазного», оказывались вне общего «кошта» тюремной артели. В обязанности постельничего входила раздача царской милостыни тюремным сидельцам(36),почему этот вопрос и заботил бывшего постельничего И. М. Языкова.

8 мая 1681 г. И.М.Языков был пожалован в бояре с сохранением чина оружейничего. Царский постельничий превратился в государственного мужа. Значение этого пожалования трудно переоценить. Дело даже не в том, что высший чин государства снискал человек незнатного происхождения: родственники И. М. Языкова никогда не носили думных чинов, а его дед начинал службу в городовых дворянах. Важно другое: доверенное лицо царя, признанный глава ближайшего к государю круга советников, получал видное место в Боярской думе и отныне мог влиять на ход дел также и там.

На следующий день после пожалования И.М.Языкову боярства царская семья надолго покинула столицу, уехав, как обычно, с наступлением тепла, в подмосковные села. Лето было на редкость жарким и засушливым(37), и готовившуюся родить Агафью Симеоновну перевезли из кремлевских палат за город. В день отъезда, на праздник Николая Чудотворца, состоялась еще одна серия назначений в приказы. На время царского отъезда Москва была поручена Расправной палате кн. Н.И.Одоевского «с товарищи». Расправная палата теперь выступает как крупнейший орган управления: кроме 10 думцев (без думных дьяков) в ней названы еще 12 рядовых дьяков, ошибочно отнесенных в опубликованных Разрядах к думным(38).

В этот же день П.А.Лопухин Меньшой, являвшийся ранее заместителем И.М.Милославского по управлению Иноземским, Рейтарским и Пушкарским приказами, был переведен от своего нового начальника кн.М.Ю.Долгорукова к прежнему покровителю в приказ Большой казны, а его место в управлении этими тремя военными приказами занял стольник С.Б.Ловчиков - дядя Н. И. Акинфова(39). Это назначение позволяет предположить сотрудничество Долгоруковых с любимцами царя - Языковыми, Лихачевыми, Акинфовыми, Дашковыми, Ловчиковыми, связанными между собой узами родства.

9 мая боярин кн.В.Д.Долгоруков был поставлен во главе Разбойного приказа, а «клятвенный враг» А.С.Матвеева - боярин В.С.Волынский был отстранен от руководства Посольским приказом(40). В тот же день ставленник И.М.Языкова - думный дворянин С.Ф.Толочанов получил назначение вторым судьей Казанского дворца под началом боярина кн.Я.Н.Одоевского(41).В царском походе ближайшее окружение Федора Алексеевича составляли все те же лица. 19 мая выехавший на московскую службу польский шляхтич Павел Негребецкий отвез из Москвы «в поход» челобитную на своего соперника А.Белобоцкого. Суть их соперничества сводилась к вопросу о том, кто возглавит создаваемую в Москве Академию (см. с. 522). П.Негребецкий отдал челобитную И.М.Языкову, который в тот же день поднес ее государю(42).

И.М.Языков распоряжался и тем, кому сопровождать царя в походах. В письме 26 мая 1681 г. укладничий И.П.Чаплыгин сообщил главе Разрядного приказа боярину кн. М.Ю.Долгорукову: «По указу великого государя приказал мне к тебе отписать боярин и оружейничий Иван Максимович Языков: думному дворянину Иеву Демидовичю Голохвастову ездить за великим государем в летних походех»(43).

И.М.Языков контролировал все важнейшие назначения при дворе. В челобитной 28 августа 1682 г. стольник Г.Ю.Наумов сообщил, насколько был всесилен И.М.Языков в 1681 г. По указу Федора Алексеевича стольник был назначен воеводою в Пошехонье, ему уже были даны наказ и росписная грамота. «И я, одолжася, на подъем, заняв денег, собрався, хотел на воеводство ехать. И, уведав, Иван Максимович Языков, рняся тому, что я, не доложася ево, Ивана, о том воеводстве бил челом, и он, Иван, то мое воеводство у меня отнял и отпустил жены своей родственника. А просил он, Иван, у меня деревнишки, которая с ним в соседстве»(44). Этот эпизод раскрывает практику назначений на выгодные должности. Решающее слово оставалось за наиболее влиятельными думцами, даже если они не имели никакого отношения к приказу, откуда формально исходило назначение. За покровительство следовало расплачиваться в счет будущих доходов от воеводской или приказной должности. Воеводам и приказным судьям, прежде чем действительно «покормиться» на новом месте, предстояло сначала выколотить с подвластного населения сумму, в которую обошлось его получение. Боярин или ближний человек мог сам и не занимать приказных постов, но если он имел влияние на государя, то получал солидный доход от тех, кому оказывал покровительство. Реальный доход от придворного влияния был велик: десятки претендентов на должности, сотни искателей всевозможных милостей - все они должны были обратиться к влиятельным людям, которые редко бывали бескорыстны.

Языковы, Лихачевы и их ближайшие родственники выходили на первый план в ежедневной дворцовой жизни. Из царского похода к патриарху в Москву ездили: 28 мая - спальник И.А.Языков с царским подарком - каретой,30 мая - спальник И.В.Дашков - «с новыми огурцами» первого урожая(45). Пока двор жил за городом, в кремлевском дворце готовили особую «полатку, где жить» постельничему А. Т. Лихачеву(46).

В ожидании рождения ребенка в царской семье в палаты Агафьи Симеоновны в Коломенском были отпущены ткани на обивку «х креслам, да судно болшие, которые подаютца в хоромы по приказу во время как спросят, прежняго дела, что деланы при царице Наталье». 10 июля по обычаю было изготовлено место для роженицы: к одеялу «что бывает на болших родилных постелях подложен испод» и обиты «креслы» и скамейка царицы «о трех ступенех»(47).

11 июля, в ночь с воскресенья на понедельник, царица родила сына, первого из московских государей, нареченного Ильей. Весть патриарху о рождении наследника доставил А.Т.Лихачев(48). В житии Иллариона Суздальского находим упоминание о том, что Федор Алексеевич пригласил быть крестным отцом царевича игумена Флорищевой пустыни, введенного во дворец И.М.Языковым. Сведения жития находят документальное подтверждение в кроильной книге царицы: 17 июля Илью крестили в теремной дворцовой церкви, восприемником был игумен Илларион, восприемницей - царевна Татьяна Михайловна. В тот же день боярыня А.П.Хитрово приняла для царевича одеяло(49).Федор Алексеевич поручил наследника заботам боярыни Анны Петровны, с детских лет пестовавшей царя.

Радость в царской семье вскоре обернулась горем: 18 июля царица скончалась(50). В тот же день, сообщив об этом на родину, И. Келлер добавил: наследник «очень болен и очень слаб», а царь «из-за скорби, причиненной столь неожиданной смертью его любимой супруги и обострением его давней болезни, снова занемог и лежит в постели, из-за этого он не смог присутствовать на похоронах своей супруги»(51). Достоверность тяжелого недуга царя удостоверяет запись в книге царских выходов: царь проводил гроб с телом жены только «до Красного крылца и до саней, а в Вознесенской монастырь выходу к погребению не было <...>. А во всю четыредесятницу, к понахидам, выходу не было ж», как было официально объявлено - «скорби ради». 21 июля «за полтретья часа до свету» умер царевич Илья. Похороны наследника не состоялись на следующий день «для того, что Государь был в походе» - возможно, он ездил в монастырь молиться за здоровье сына. Федор Алексеевич был не в силах присутствовать на похоронах и даже на панихидах по своим близким. 23 июля при погребении Ильи Федор Алексеевич опять сопровождал гроб не далее Красного крыльца, и в Архангельский собор царю «выходу не было»(52).

Здоровье самого царя тоже вызывало опасения. В письме 18 июля И. Келлер сообщил: «Как бы не случилось нового горя и как бы его царское величество н умер; <...> очень вероятно <...>, что здесь произойдут большие изменени в правительстве и что один из царевичей от второго брака <...>, молодой чело век, подающий надежды и очень уважаемый, может сменить его на троне. Тог да будет реабилитирован знаменитый канцлер империи Артемон Сергеевич который был в большой чести и в большом фаворе у бывшей царицы, мачехи (царя. -П.С.) <...>; в общем, <...> через небольшой промежуток времени могут произойти большие изменения и что, по всей вероятности, самые важные из них находятся накануне своего свершения»(53).

========================================================================================================
1) РГАДА. Ф. 396. On. 2. № 872. Л. 26; № 873. Л. 69 об.; №> 874. Л. 125.

2) 6-15 сентября 1680 г. царь ездил на богомолье в Саввино-Сторожевский монастырь. Поездка не носила парадного характера, и государя сопровождал узкий круг думцев: родственники царицы - боярин кн.П.С.Урусов и думный дворянин С.М.Заборовский, а также боярин И.Б.Милославский, окольничий кн.С.Ф.Львов и думный дьяк Г.К.Богданов. Для заимки станов был назначен окольничий Г.Н.Собакин (РГАДА. Ф. 210. Московский ст. Стб. 641. Л. 718-720). Боярин И.Б.Милославский и окольничий М.Б.Милославский сопровождали государя и в других походах октября-декабря 1680 г. (ДР. Т. IV. Стб. 177-178; РГАДА. Ф. 210. Московский ст. Стб. 621. Л. 207-208, 210-213, 217, 218; Стб. 641. Л. 873-874; Белгородский ст. Стб. 1221. Л. 148-150).

3) Стряпчий Успенского Тихвинского монастыря сообщал в письме из Москвы 15 сентября 1680 г.: «Боярина Ивана Михайловича дома нит», а в следующем письме того же месяца добавил: «Боярин Иван Михайлович и по се число из деревни не бывал, а не будет и до Покрова (1 октября. - П. С.)». По словам того же стряпчего, родственник И. М. Милославского боярин кн. П. И. Прозоровский в августе также был отпущен в деревню, куда уехал «со всим двором, к Семене дне к Москве домой будет» (Архив СПбИИ. Ф. 132. On. 1. Картон 28. № 205. Л. 2; № 231. Л. 1; № 244. Л. 1).

4) РГАДА. Ф. 396. № 873. Л. 108 об.-109.

5) Частная переписка князя Петра Ивановича Хованского. С. 21. 15 декабря 1680 г. патриарх благословил кн. П. И. Прозоровского иконой, «что ему по указу великого государя велено быть в Киеве воеводою» (в опубликованном тексте вместо кн.П.С.Прозоровского ошибочно указан П.И.Прозоровский). 2 декабря 1680 г. кн.П.С.Прозоровский подал челобитную об отсрочке дел в приказах в связи с назначением воеводой в Киев (Материалы для истории. Стб. 1003; ср.: РГАДА. Ф. 210. Белгородский ст. Стб. 987. Л. 70, 75).

6) Дочь кн. Петра Семеновича Прозоровского Меньшого - Евдокия - была замужем за И.М.Милославским с 1677 г. (Временник ОИДР. М., 1851. Кн. X. Смесь. С. 32, 52; Материалы для истории рода князей Прозоровских. М., 1899. С. 28).

7) Судя по тому, что эта грамота датирована 29 января, а ответная отписка кн.П.С.Прозоровского была получена в приказе 30 января 1681 г., он не успел даже отъехать от Москвы, как был заменен боярином П.В.Шереметевым Большим (РГАДА. Ф. 210. Белгородский ст. Стб. 987. Л. 274-275, 282-283).

8) Это оружие было привезено в Архангельск осенью 1681 г. и 12 сентября отправлено в Москву (Привилегированное купечество России во второй половине XVI-первой половине XVIII вв. Сб. документов. М., 2004. Т. 1.С. 319-321).

9) Сын И.М.Языкова Семен был женат на дочери кн.И.М.Коркодинова Авдотье. В сговорной записи о браке 10 ноября 1678 г. указано приданое - вотчины в Московском, Новгородском, Вологодском и Ярославском уездах, а также «платья и низанья» на 2000 руб. Однако И.М.Коркодинов смог выплатить лишь половину приданого, а в счет другой половины поступился зятю еще одним вологодским поместьем в 160 четв. (РГАДА. Ф. 1209. Столбцы по Москве. Стб. 755/33004. Л. 107-108, 110, 111, 217).

10) Богоявленский С.К. Приказные судьи. С. 6, 28, 39, 42, 44, 51, 58, 65, 72, 83, 92,95, 125, 137, 148, 158.

11) Правда, сам кн.И.М.Коркодинов в челобитной 1682 г. утверждал, что он «в Помесном приказе сидел год шесть месяцев, ни к чему ко взятку не приточен, жил бескорыстно и сидел без лености. <...> А прежде де сего, кои в Помесном приказе сиживали бояря и околничие, и думные дьяки, и им всем даваны поместья великие и дачи не одни, и денгами из государевы казны, и тем, кои от Поместного приказу - нажили многие животы, а ему де не дано ни единова крестьянина и из государевы казны денег ничево» (РГАДА. Ф. 1209. Столбцы по Москве. Стб. 755/33004. Л. 108). Возможно, эти утверждения И.М.Коркодинова и правдивы, но И.М.Языков именно в это время получил большие земельные пожалования.

12) РГАДА. Ф. 210. Боярские списки. № 19. Л. 58.

13) Материалы для истории. Стб. 1003. Вслед за боярином кн. М.Ю.Долгоруковым царские милости распространились и на его сына - спальника Ивана: 12 января 1680 г. кн.И.М.Долгоруков приходил от царя к патриарху с пирогами по случаю именин царевны Татьяны Михайловны (Там же).

14) РГАДА. Ф. 210. Московский ст. Стб. 597. Л. 94-95, 218-222; Богоявленский С.К. Приказные судьи С. 44, 65, 143, 161, 197.

15) РГАДА. Приказной ст. Стб. 1037. Л. 76-77, 88.

16) Архив СПбИИ. Кол. 40. On. 1. №. 57. Письмо № 142. Л. 57.

17) РГАДА. Ф.396. On. 1. № 20659. Л. 1-3.

18) Малышев В.И. Новые материалы о протопопе Аввакуме // ТОДРЛ. М.; Л., 1965. Т. XXI. С. 343; ср. с. 337-338.

19) Частная переписка князя Петра Ивановича Хованского. С. 87; Соловьев С.М. История России. Кн. VII. С. 219.

20) Выходы. С. 697-698.

21) Архив СПбИИ. Кол. 40. On. 1. №. 57. Письмо № 127. Л. 9 об.

22) Леонид, архим. Историческое описание ставропигиального Воскресенского Новый Иерусалим именуемого монастыря // Чтения ОИДР. 1874. Кн. III. Отд. 1. С. 40.

23) Архив СПбИИ. Кол. 40. On. 1. №. 57. Письмо № 128. Л. 14.

24) Выходы. С. 698.

25) Архив СПбИИ. Кол. 40. On. 1. №. 57. Письмо № 129. Л. 18.

26) Выходы. С. 698-699.

27) London Gazette. 1681. N 1624.

28) РГАДА. Ф. 210. Боярские списки. № 19. Л. 7; Богоявленский С.К. Приказные судьи. С. 72. П.П.Языков упоминается дядей Н.И.Акинфова в челобитной А.Я.Дашкова 13 мая 1672 г. (РГАДА. Ф. 210. Белгородский ст. Стб. 721. Л. 888).

29) Там же. Боярские списки. № 19. Л. 9. В челобитной 1653 г. И.М.Языков упомянул, что Семен Федоров сын Толочанов был женат на его двоюродной сестре - дочери Ивана Семенова сына Языкова (Там же. Ф. 1209. Столбцы по Пошехонью. № 33983. Ч.I без пагинации).

30) Там же. Ф. 210. Боярские списки. № 19. Л. 14. И.В.Дашков Большой упомянут «родным племянником» М.Т.Лихачева в челобитной Колтовских 21 июня 1680 г. (Там же. Приказной ст. Стб. 1037. Л. 77). Мать И.В.Дашкова - Матрена Тимофеевна, урожденная Лихачева, приходилась родной сестрой Алексею и Тимофею Лихачевым.

31) РГАДА. Ф. 210. Боярские списки. № 19. Л. 3 об. Родной брат кн. Ю. С. Урусова - Федор 1 сентября 1680 г. женился на родной сестре Агафьи Симеоновны - Фекле: «А на Семен день Государь пожаловал в бояре князь Федора Семеновича Урусова, и женился он на вдове Грушецкой, что была за Зыбиным, с пятницы на суботу, в тот день и зговор был и свадьба», - сообщал стольнику А.Безобразову его дворецкий из Москвы
3 сентября 1680 г. (Временник ОИДР. М., 1851. Кн. IX. Смесь. С.52).

32) ОПИ ГИМ. Ф. 440. On. 1. № 366. Л. 38.

33) РГАДА. Ф. 210. Московский ст. Стб. 641. Л. 1250.

34) 6 февраля 1681 г. царь запретил въезжать в коломенскую вотчину И.М.Языкова село Воскресенское,
а 16 июня того же года - в рузскую вотчину село Воскресенское. Основанием для этих указов было то, что И.М.Языков платил все подати в Москве (Там же. Поместный ст. Стб. 106. Л. 198, 422).

35) ПСЗ. Т.II. № 845.

36) См.: Дела Тайного приказа. Кн. III. Стб, 1343.

37) 17 и 19 июня 1681 г. патриарх служил в Успенском соборе молебен о ниспослании дождя (Забелин И. История города Москвы. М., 1905. С. 589).

38) ДР. Т.IV. Стб.187.

39) Богоявленский С.К. Приказные судьи. С. 28, 58, 137, 152. H.И.Акинфов назвал С.Б.Ловчикова «дядюшкой» в личном письме сентября 1681 г. (РГАДА. Ф.210. Московский ст. Стб. 628. Л. 763).

40) Богоявленский С. К. Приказные судьи. С. 130, 143.

41) Там же. С. 65.

42) Цветаев Д. Памятники к истории протестантства в России. М., 1881. Ч. 1. С. 215.

43) РГАДА. Ф.210. Московский ст. Стб. 641. Л. 1223.

44) Там же. Ф.159. Оп. 5. № 1167. Л. 3. В 1676 г. И.М.Милославский покровительствовал Г.Ю.Наумову.

45) Материалы для истории. Стб. 1005.

46) ОПИ ГИМ. Ф. 440. On. 1. № 366. Л. 96 об.

47) РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. № 873. Л. 254, 257-257 об.

48) Материалы для истории. Стб. 1006.

49) РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. № 873. Л. 264. За крещение наследника царь пожаловал Иллариону во Флорищеву пустынь колокол в 220 пудов (.Георгиевский Е. Флорищева пустынь. С. 62).

50) В обряде похорон Агафьи Симеоновны было допущено существенное отступление от традиции: при вскрытии ее могилы обнаружен золотой крест (он хранится в Отделе археологии Музеев Кремля.
Инв. № Арх-1223). Между тем обычай предписывал крайний аскетизм захоронения членов царской семьи. Выражаю благодарность С.П.Орленкр, обратившего наше внимание на этот факт.

51) Архив СПбИИ. Кол. 40. On. 1. №. 57. Письмо № 135. Л. 33 об.-34.

52) Выходы. С. 700-701; ПСЗ. Т. II. № 878, 881; РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. № 873. Л. 264-265.

53) Архив СПбИИ. Кол. 40. On. 1. №. 57. Письмо № 135. Л. 33 об.-34.


По книге П.В.Седова "Закат Московского царства"