РУССКИЕ: ПЛЕННИКИ ИМПЕРИИ
Выступление на "Русских чтениях" 8 апреля 2006

Разумеется, первичным для всякой органической нации является ее уникальный «этнобиологический субстрат». «В особенностях крови все могущество народа…» - провозгласил когда-то знаменитый публицист М.О. Меньшиков. Все остальные составляющие – территория (почва), язык и культура – производные и имеют, если хотите, надстроечный характер.
Пора признать, что русский – это не язык, не место проживания, не культурная принадлежность, а природная, стихийная данность. В отличие от вероисповедания «мирового» толка кровь не выбирают. В этом смысле русский, равно как и немец, и швед – это действительно судьба в ее высоком, архаическом понимании. Нелепо думать, что, например, как-то показанный по телеку чернокожий повар, живущий во Франции и по-французски рассуждающий о достоинствах французской кухни, является собственно французом. Или что державник Глеб Павловский, с пафосом произносящий «Я, русский…» действительно является таковым…
«Римская империя строилась вокруг блока «старых римлян», а через несколько веков она растворилась в этническом хаосе и погрязла в военных авантюрах», - пишет Гийом Фай. Примерно тоже самое можно сказать и о Византии, которая, хотя и несла в себе белое этническое ядро, тем не менее была, по оценке В. Кожинова, «многоплеменным евразийским котлом», и соответственно, рухнула в небытие.
Россия оказалась наследницей аж двух «плавильных котлов»: Византии и Золотой Орды, в силу чего русский народ стал историческим пленником евразийской имперской схемы. На протяжении веков «нерусские народности пользовались большей свободой, чем русские». Нельзя не видеть, что со времен Московского царства и до наших дней русские, являясь этнической основой России, остаются, по существу, самым дискриминированным народом империи. На протяжении веков империя сводила концы с концами в своей национальной политике за счет «обнуления» русской составляющей. Характерно, что при этом русским периодически внушают представления об их некой особой «ответственности за судьбу Российского государства» и о якобы присущих им «универсалистских и мессианских чаяниях». Ну и, конечно, о «богоносности» и «всемирной отзывчивости».
М.О. Меньшиков писал на заре ХХ века: «В то время, как свой господствующий народ обращали в рабство – ни один цыган, ни один еврей не знал, что такое крепостное состояние. В то время, как господствующий народ секли все, кому было не лень – ни один инородец не подвергался телесному наказанию. За инородцами, вплоть до отдаленных бурят включительно, ухаживали, устраивали их быт, ограждали свободу веры, давали широкие наделы, тогда как в отношении коренного, господствующего населения только теперь собираются что-нибудь сделать… Какой-нибудь слесарь-еврей, несмотря на черту оседлости, мог путешествовать по всей России, до Самарканда и Владивостока, а коренной, русский слесарь еще сейчас связан, точно петлей, тем, вышлют ему паспорт из деревни или нет…» Насчет паспорта: прямо сталинизм какой-то! Дело дошло до гротеска: в 1912 году Николаю Второму пришлось издавать указ об уравнивании русских в некоторых правах с финнами. Своего рода манифестацией национальной политики империи стал известный эпизод, имевший место во время открытия Первой Государственной Думы: из приветственного адреса на Высочайшее имя были исключены упоминания о русском народе – чтобы, как говорили, «не задеть другие национальности». Знакомо, не так ли? В итоге получили большевистский геноцид.
Верным продолжателем национальной политики Российской империи стал Советский Союз. Лютый русофоб товарищ Ленин не изобретал ничего нового, а всего лишь следовал вековой этно-политической традиции России-Евразии, когда в 1922 году формулировал базовый принцип СССР: «…интернационализм со стороны угнетающей или так называемой «великой» нации, (хотя великой только своими насилиями, великой только так, как велик держиморда) должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы со стороны нации угнетающей, нации большой, то неравенство, которое складывается в жизни фактической». В 1923 году на XII съезде партии Н. Бухарин, по сути, повторил этот ленинский тезис, заявив, что русские «должны поставить себя в неравное положение… более низкое по сравнению с другими».
Именно такая национальная политика, в течение веков гнобившая «этнобиологический субстрат» страны и превратившая русские «безнациональные области» в этакую дырку от бублика, стала причиной кризиса Советской империи, которая сегодня продолжает свое существование в виде Российской Федерации. Эрефия сполна унаследовала имперскую «карму» – и царскую, и советскую. Власть в упор не видит русское этническое большинство, составляющее более 80 % населения страны, и настойчиво твердит о «евразийской», «многонациональной» и «полиэтнической» России. При этом «крутые горки» империи уже почти укатали русского «сивку»: не секрет, что «всемирно-историческая» миссия русских сегодня заканчивается их неуклонным исчезновением – просто как вида. Русских нет в России де юре, а скоро не будет и де факто. У М.О. Меньшикова есть строки, будто бы написанные сегодня: «…среди пустых и вздорных вопросов, которыми занят у нас парламент и интеллигенция, - у нас не замечают этого надвигающегося ужаса: вырождения нашей расы, физического ее перерождения в какой-то низший тип».
А власть, между тем, решает проблему демографического коллапса за счет притока южных мигрантов. Ее не интересуют собственно русские, ей нужны «россияне», а какого они рода-племени – не важно. И в этом государство российское следует своим традициям: например, известны слова Екатерины II, «что не следовало бы мусульман в России отучать от многоженства, потому как многоженство обеспечивает больший прирост подданных». Интересно это звучит сегодня, когда население той же Москвы растет исключительно благодаря мигрантам. В прошлом году половина детей, родившихся в Москве, были идентифицированы как нерусские. От мигрантов российские чиновники и политики намерены требовать лишь легальности и знания русского языка. Тут самое время вспомнить мысль Людвига Вольтмана, звучащую сегодня совсем неполиткорректно: «… навязывание языка может, однако, вести и к гибели нации, когда посредством его в культурное и кровное общение вводятся малоценные расовые элементы и путем более сильного размножения вытесняют более благородную расовую ветвь. Этим объясняется замечательный исторический факт, что язык может сохраниться, между тем как раса, говорившая на нем первоначально, поредела или совсем погибла».
Таким образом, вполне реальна будущая Россия без русских или почти без русских, но при этом сохранившая русский язык, территорию и русскоязычный массовый «культур-мультур». Вот и Егор Гайдар пророчит, что в этом веке Россия будет «не страной русских, а страной россиян». Возможно, даже в значительной мере – православных россиян, ведь есть же какие-то сугубые «пророчества» об обращении в православие китайцев, а они как раз перемещаются на российские просторы. Но вряд ли такая Россия, этот зловещий «биополитический монстр», будет долговечной, учитывая опыт предыдущих «плавильных котлов».
Русским необходимо превозмочь гипнотизирующие мессианско-имперские стереотипы (будь то Третий Рим или Третий Интернационал) и научиться мыслить категориями биоэтнических интересов. Хватит быть бесплатным приложением к «империи», «православию», «строительству светлого будущего»; хватит сползать в небытие вместе с очередным «Римом». Пора, наконец, быть не объектом истории, а ее субъектом. Пора быть Нацией.