|
|
Пишет ivanov_petrov (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} ivanov_petrov)@ 2010-02-02 08:31:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
История научной революции
Говорят, люди сейчас длинное не понимают, им короткое надо и быстро. Я вспомнил - именно так Гумилев рассказывал историю зекам. Удивительная общность. Ну что же, давайте так будем лабать.
Ясное дело, наука на пустом месте не родится, это работа множества людей. Это целое сообщество со своими правилами поведения - как друг к дружке обращаться, как проверять результаты. Вот хоть в ЖЖ глянуть - народ же матерится и слова умного сказать не может, неужто ученые другими рождаются? Не-а, такими же. Просто в основании науки были отличные организаторы, их редко вспоминают - всё больше Декарта там или Ньютона, или Ома. А настоящие молодцы и менеджеры - это Бойль и Мерсенн. Организаторы от бога.
Вот этот самый Бойль был дворян не из последних, доход и всякие дела. По-ирландски он Robaird О Bhaoill, седьмой сын графа Коркского. И занимался он скуки ради воздушным насосом - что, мол, ежели воздух откачать, будет в банке пусто. Другой народ там возражал - природа пустоты не терпит и прочие вещи, а Бойль эксперименты ставил - то есть раз за разом воздух откачивал и вечно какую-нибудь фигню в банку совал. То свечка у него там тухла, то мышка дохла, то еще что. Скажем, при разрежении у него вода кипела при пониженной температуре, по узким трубочкам жидкость поднималась выше, чем при нормальном давлении. Также он экспериментально показал, что в пустоте железо отпадает от магнита легче. В общем, открыл закон Бойля-Мариотта и наврал в других местах - как это всякому и положено. Попутно Бойль открыл, что следует называть химическими элементами и что цвет - это вторичное качество, зависящее от поверхности тела, а вовсе не свойство предмета. Человек он был скептический, но в Бога верил - перевел Библию на ирландский и гэльский.
Однако народ ленивый по природе, и он ходить смотреть на бойлеву свечку ленился. Уж как Бойль уговаривал - мол, приходите, ученые мужи, ко мне в лабораторию, я кларнетом напою и воздушный насос покажу... Ну, иные дамы ходили - в то время научные увлечения были в моде, и пяток дам Бойлю на вечер добыть удавалось, а вот пожилые профессора - нет, не таскались туманной альбионской дорогой в его лабу. И нет бы Бойлю тем разделением людей быть довольным - а он хотел признания старых профессоров, а дамы у него и так были в достаточном количестве.
И тогда Бойль применил пиар-технологии - то есть он-то их и придумал, и от него и пошла всякая наученная общественность. Перво-наперво Бойль стал писать бесчисленное количество писем. Сообщал о ходе своих опытов с насосом - о всех мало-мальских успехах. Причем применил тактику мелких сообщений - не толстенные письма-статьи с опытами за много лет, а маленькие короткие письма-сообщения: мол, вчера вечером я очередной раз воздух откачал - и не поверите, какая штука от того имела произойти. Писал он часто - и вот сотни, многие сотни людей, которые всей этой насосной механикой интересовались, стали регулярно от него получать сообщения. Привык народ, притерпелся - это раз.
Два - Бойль сообразил, что ежели прибор хорошо нарисовать, то человек прямо дуриком верит, что сам его видел. Смешно, конечно, но красивая картинка убедительнее схемы. И вот стал он в своих письмах рисовать свои насосы прямо художественно - винтики видны, стол нарисован, гравюры красивые. Люди, которые читали такие отчеты об опытах, с красиво нарисованным реалистически выглядящим прибором, были уверены, что установка Бойля работает - они прямо считали, что как бы удостоверились в его правоте. Вон ведь как всё четко нарисовано. От того пошла традиция научного точного рисунка - и все эти микроскопы и пинцеты вырисовывали еще и в 19 веке очень точненько и красиво, а началось всё с технологии Бойля - чтобы ему поверили.
Теперь получилось так, что в лабу к нему еда один-второй замшелый профессор ходил, и то только привлеченный настоявшимся кларнетом, но сотни образованных людей по всей Европе были уверены, что опыты Бойля происходят именно так, как он сообщает, и знали об успехах этой его пустотелой фигни, насоса то есть.
Дальше умный Бойль сделал следующий ход. Ученые люди были из всех сословий, и бедных, как это и положено судьбой, было больше, чем обеспеченных. Ругались ученые меж собой - страшно сказать, и по матушке, и по черному, и с угрозами, и до драки доходило. Известное дело - кто же за истину постоит, коли... В общем, в основном лаялись в комментах, и за руганью той было и не понять, чего сказать-то хотят. И вот Бойль стал внедрять хорошие манеры. Сам он, родовитый дворянин, обращался к любому сыну суконщика с такими речами: да извинит меня благородный сэр, что я, мало сведующий в науках и жалкий разумом, всё же осмеливаюсь предложить ему, умному то есть сэру, ознакомиться с моими последними изысканиями в самом том воздушном насосе. А народ-то знал, кто таков Бойль и что доходоц, и что из благородных. Такие любезные письма всякому там сыну торговца дохлой кошатиной получать было оченно приятно, и отвечали Бойлю любезно. Он ввёл в науку парадигму скромности - внешнего преуменьшения своих успехов, специально для того, чтобы оппонент не выкинул твою гениальную статью в печку от злости, а прочитал и через силу тебе ответил - что, мол, благородный сэр, ты, конечно, ошибаешься, но вообще мужик ты умный и я тебе скажу, в чем же ты не прав. Отчего может происходить научная дискуссия, а отнюдь не только мордобой по переписке.
Научив ученый народ минимальной любезности, коварный Бойль стал вводить хорошие манеры вширь, среди всех своих корреспондентов. Мало что он ко всем обращался униженно и вежливо - он еще и намекал, что тот прерасный сэр Д., который обозвал прекрасного сэра К. старым вонючим ослом, был не совсем прав - разумеется, не по сути своих гениальных высказываний, а по форме обращения, и его аргменты были б лучше, коли бы он называл сэра К. почтенным профессором, а отнюдь не вонючим ослом. И поскольку это говорил богатенький и такой вежливый Бойль, сынки сукновалов слушались и через силу не называли так уж часто вонючего осла К. вонючим ослом, от чего нравы улучшились и опять же стало возможно говорить о всякой дурацкой физике вроде пустого пространства в той самой колбе под насосом.
Так Бойль изобрел разные технологии образования сообщества ученых. Придумал формы обращения, правила поведения, способы сообщения научной общественности о своих достижениях, кратенькие рефератики, пиар работы в узких кругах... Среди тех, кто состоял с Бойлем в переписке, потом стали распространяться Труды лондонского Королевского общества, они стали подписчиками - шаг за шагом, стала из переписки возникать такая штука, как научная публикация в регулярно выходящем научном издании. Стали выделять методы публичного доказательства - отделенные от методов публичного унижения, это стали очевидно разные методы - а ранее составляли они, прямо как у нас тут, трогательное единство.
Ну, вот примерно так и началась наука... То есть она, конечно, началась в том числе и совершенно иначе - веком раньше, или там годами позже - это уж на что смотреть. но научное сообщество в 18 веке создавалось вот примерно таким образом. Каждый раз, посылая рефратик, пользуясь носовым платком или воздерживаясь от именования вонючего осла К. вонючим ослом, помните - вы применяете технологии Бойля, которые создали науку.
У кого возникают смутные желания, может попробовать посмотреть в этой связи что-то вот такое
http://yanko.lib.ru/books/natural/witko
http://www.philosophy.nsc.ru/journals/p
КАК РЕЗУЛЬТАТ СКРЕЩЕНИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ СЕТЕЙ
http://www.krotov.info/history/17/menzi
Ю.Л. Менцин МОНЕТНЫЙ ДВОР И ВСЕЛЕННАЯ
http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTOR
http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/V
http://press.princeton.edu/titles/2
http://reclus.files.wordpress.com/2
Robert Boyle's Literary Technology
http://books.google.ru/books?id=5vxLg2u
Steven Shapin
Говорят, люди сейчас длинное не понимают, им короткое надо и быстро. Я вспомнил - именно так Гумилев рассказывал историю зекам. Удивительная общность. Ну что же, давайте так будем лабать.
Ясное дело, наука на пустом месте не родится, это работа множества людей. Это целое сообщество со своими правилами поведения - как друг к дружке обращаться, как проверять результаты. Вот хоть в ЖЖ глянуть - народ же матерится и слова умного сказать не может, неужто ученые другими рождаются? Не-а, такими же. Просто в основании науки были отличные организаторы, их редко вспоминают - всё больше Декарта там или Ньютона, или Ома. А настоящие молодцы и менеджеры - это Бойль и Мерсенн. Организаторы от бога.
Вот этот самый Бойль был дворян не из последних, доход и всякие дела. По-ирландски он Robaird О Bhaoill, седьмой сын графа Коркского. И занимался он скуки ради воздушным насосом - что, мол, ежели воздух откачать, будет в банке пусто. Другой народ там возражал - природа пустоты не терпит и прочие вещи, а Бойль эксперименты ставил - то есть раз за разом воздух откачивал и вечно какую-нибудь фигню в банку совал. То свечка у него там тухла, то мышка дохла, то еще что. Скажем, при разрежении у него вода кипела при пониженной температуре, по узким трубочкам жидкость поднималась выше, чем при нормальном давлении. Также он экспериментально показал, что в пустоте железо отпадает от магнита легче. В общем, открыл закон Бойля-Мариотта и наврал в других местах - как это всякому и положено. Попутно Бойль открыл, что следует называть химическими элементами и что цвет - это вторичное качество, зависящее от поверхности тела, а вовсе не свойство предмета. Человек он был скептический, но в Бога верил - перевел Библию на ирландский и гэльский.
Однако народ ленивый по природе, и он ходить смотреть на бойлеву свечку ленился. Уж как Бойль уговаривал - мол, приходите, ученые мужи, ко мне в лабораторию, я кларнетом напою и воздушный насос покажу... Ну, иные дамы ходили - в то время научные увлечения были в моде, и пяток дам Бойлю на вечер добыть удавалось, а вот пожилые профессора - нет, не таскались туманной альбионской дорогой в его лабу. И нет бы Бойлю тем разделением людей быть довольным - а он хотел признания старых профессоров, а дамы у него и так были в достаточном количестве.
И тогда Бойль применил пиар-технологии - то есть он-то их и придумал, и от него и пошла всякая наученная общественность. Перво-наперво Бойль стал писать бесчисленное количество писем. Сообщал о ходе своих опытов с насосом - о всех мало-мальских успехах. Причем применил тактику мелких сообщений - не толстенные письма-статьи с опытами за много лет, а маленькие короткие письма-сообщения: мол, вчера вечером я очередной раз воздух откачал - и не поверите, какая штука от того имела произойти. Писал он часто - и вот сотни, многие сотни людей, которые всей этой насосной механикой интересовались, стали регулярно от него получать сообщения. Привык народ, притерпелся - это раз.
Два - Бойль сообразил, что ежели прибор хорошо нарисовать, то человек прямо дуриком верит, что сам его видел. Смешно, конечно, но красивая картинка убедительнее схемы. И вот стал он в своих письмах рисовать свои насосы прямо художественно - винтики видны, стол нарисован, гравюры красивые. Люди, которые читали такие отчеты об опытах, с красиво нарисованным реалистически выглядящим прибором, были уверены, что установка Бойля работает - они прямо считали, что как бы удостоверились в его правоте. Вон ведь как всё четко нарисовано. От того пошла традиция научного точного рисунка - и все эти микроскопы и пинцеты вырисовывали еще и в 19 веке очень точненько и красиво, а началось всё с технологии Бойля - чтобы ему поверили.
Теперь получилось так, что в лабу к нему еда один-второй замшелый профессор ходил, и то только привлеченный настоявшимся кларнетом, но сотни образованных людей по всей Европе были уверены, что опыты Бойля происходят именно так, как он сообщает, и знали об успехах этой его пустотелой фигни, насоса то есть.
Дальше умный Бойль сделал следующий ход. Ученые люди были из всех сословий, и бедных, как это и положено судьбой, было больше, чем обеспеченных. Ругались ученые меж собой - страшно сказать, и по матушке, и по черному, и с угрозами, и до драки доходило. Известное дело - кто же за истину постоит, коли... В общем, в основном лаялись в комментах, и за руганью той было и не понять, чего сказать-то хотят. И вот Бойль стал внедрять хорошие манеры. Сам он, родовитый дворянин, обращался к любому сыну суконщика с такими речами: да извинит меня благородный сэр, что я, мало сведующий в науках и жалкий разумом, всё же осмеливаюсь предложить ему, умному то есть сэру, ознакомиться с моими последними изысканиями в самом том воздушном насосе. А народ-то знал, кто таков Бойль и что доходоц, и что из благородных. Такие любезные письма всякому там сыну торговца дохлой кошатиной получать было оченно приятно, и отвечали Бойлю любезно. Он ввёл в науку парадигму скромности - внешнего преуменьшения своих успехов, специально для того, чтобы оппонент не выкинул твою гениальную статью в печку от злости, а прочитал и через силу тебе ответил - что, мол, благородный сэр, ты, конечно, ошибаешься, но вообще мужик ты умный и я тебе скажу, в чем же ты не прав. Отчего может происходить научная дискуссия, а отнюдь не только мордобой по переписке.
Научив ученый народ минимальной любезности, коварный Бойль стал вводить хорошие манеры вширь, среди всех своих корреспондентов. Мало что он ко всем обращался униженно и вежливо - он еще и намекал, что тот прерасный сэр Д., который обозвал прекрасного сэра К. старым вонючим ослом, был не совсем прав - разумеется, не по сути своих гениальных высказываний, а по форме обращения, и его аргменты были б лучше, коли бы он называл сэра К. почтенным профессором, а отнюдь не вонючим ослом. И поскольку это говорил богатенький и такой вежливый Бойль, сынки сукновалов слушались и через силу не называли так уж часто вонючего осла К. вонючим ослом, от чего нравы улучшились и опять же стало возможно говорить о всякой дурацкой физике вроде пустого пространства в той самой колбе под насосом.
Так Бойль изобрел разные технологии образования сообщества ученых. Придумал формы обращения, правила поведения, способы сообщения научной общественности о своих достижениях, кратенькие рефератики, пиар работы в узких кругах... Среди тех, кто состоял с Бойлем в переписке, потом стали распространяться Труды лондонского Королевского общества, они стали подписчиками - шаг за шагом, стала из переписки возникать такая штука, как научная публикация в регулярно выходящем научном издании. Стали выделять методы публичного доказательства - отделенные от методов публичного унижения, это стали очевидно разные методы - а ранее составляли они, прямо как у нас тут, трогательное единство.
Ну, вот примерно так и началась наука... То есть она, конечно, началась в том числе и совершенно иначе - веком раньше, или там годами позже - это уж на что смотреть. но научное сообщество в 18 веке создавалось вот примерно таким образом. Каждый раз, посылая рефратик, пользуясь носовым платком или воздерживаясь от именования вонючего осла К. вонючим ослом, помните - вы применяете технологии Бойля, которые создали науку.
У кого возникают смутные желания, может попробовать посмотреть в этой связи что-то вот такое
http://yanko.lib.ru/books/natural/witko
http://www.philosophy.nsc.ru/journals/p
КАК РЕЗУЛЬТАТ СКРЕЩЕНИЯ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫХ СЕТЕЙ
http://www.krotov.info/history/17/menzi
Ю.Л. Менцин МОНЕТНЫЙ ДВОР И ВСЕЛЕННАЯ
http://vivovoco.rsl.ru/VV/PAPERS/HISTOR
http://vivovoco.rsl.ru/VV/JOURNAL/V
http://press.princeton.edu/titles/2
http://reclus.files.wordpress.com/2
Robert Boyle's Literary Technology
http://books.google.ru/books?id=5vxLg2u
Steven Shapin
