Речь идет о формулировке закона развития в онтогенезе, который ранее не был констатирован. Формулировка этой идеи привела нас к развитию онтогенетического направления, получившего 25 лет тому назад название системогенеза (П. К. Анохин, 1948).

Как было показано выше, функциональная система содержит в себе целый ряд важных механизмов, которые только в целом и только при достаточно полной их консолидации могут привести к полезному результату. Естественно, возникает вопрос, а как же в случае эмбрионального созревания функций, когда новорожденный должен быть абсолютно готовым сразу же после рождения к самостоятельному существованию, как например, у млекопитающих, у некоторых птиц и др.

В самом деле, ребенок человека, например, появляется на свет с уже готовыми функциональными приспособлениями в виде сосания, дыхания и прочих функциональных проявлений. Но каждое из них, поскольку оно приводит к положительному результату, неизбежно должно иметь архитектуру функционального целого, т. е. архитектуру функциональной системы.

Такой аппарат, позволяющий осуществлять эту функцию, непременно должен содержать и афферентный синтез, и принятие решения, и акцептор результатов действия, и все другие компоненты функциональной системы. Возникает чрезвычайно важный вопрос: каким образом в процессе эмбриогенеза все части системы начинают свое созревание таким образом, что они консолидируются между собой так точно, что в момент рождения осуществляется вполне координированная функция? Такой вопрос особенно будет понятен, если мы представим себе, что функциональная система, как правило, включает в себя самые различные органы; она мобилизует части из мышечной системы, из сердечно-сосудистой системы, из дыхательного аппарата и т. д., как это, например, происходит при сосании

Так, например, сосание является актом, который должен быть обязательно произведен, без него невозможна жизнь. Но вместе с тем вызывает удивление, каким образом сосательный акт “узнает”, что он действительно закончился успехом, т е. действительно молоко вошло в полость рта? Каким образом части системы, зарождающейся в процессе онтогенеза в различных пунктах организма и имеющие различные тканевой и анатомический субстрат, могут к моменту рождения так точно консолидироваться, что непременно возникает организованная, гармонически развитая функция, дающая полезный приспособительный эффект?

Этот вопрос на протяжении последних сорока лет тщательно изучался в нашей лаборатории и морфологическими и физиологическими методами. Объектами исследований были рыбы, морские свинки, наконец, живые плоды человека. Для производства последних экспериментов мы разработали специальный оригинальный метод перфузии кровью плодов человека, начиная с четырехмесячного срока беременности.

Все это огромное количество исследований привело нас к выводу, что мы имеем перед собой некоторую форму развития, которая не совпадает с прежними понятиями морфогенеза и органогенеза. Здесь, в случае системогенеза, речь идет не о созревании органа как целого, а об избирательном и ускоренном созревании некоторых его частей, которые должны сформировать необходимую для выживания систему У эмбриона и у плодов, готовящихся к рождению, нет полностью созревших органов, а есть только созревшие части органов, которые очень рано консолидируются в целую функциональную систему

Это уже новый принцип развития. Он мог быть констатирован только на основе теории функциональной системы, и потому был нами назван системогенезом. Оказалось, что в данном случае созревают не органы, а только избирательно их фрагменты, формирующие функциональную систему, способную своим полезным результатом обеспечить выживание новорожденного (П. К. Анохин, 1937, 1948, 1964). Совершенно очевидно, что на примере системогенеза мы видим процесс возникновения вторичной концепции, происходящей от теории функциональной системы.