Негарантированная наука
В представлении о развитии науки существует противоречие. С одной стороны, когда изучается возникновение науки, это рассматривается как европейское чудо, редчайшее событие, за всю историю не повторявшееся. До сих пор не вполне ясно, каковы достаточные причины возникновения науки, в ее генезисе множество неизвестного. - С другой стороны, сейчас наука считается вполне воспроизводимым институтом, ее перемещение и внедрение в новые социумы - банальность, чисто техническая задача. Если где-то нету своей науки - это вопрос денег, всегда можно науку купить. Учредить институты, построить корпуса, нанять преподавателей, выучить своих исследователей - и дело в шляпе, тут никаких хитростей нет.

Мне кажется, что-то здесь говорится по ошибке - либо одно, либо другое неверно. Однако полное исследование такого вопроса - чрезвычайно трудоемкая задача. Рассматривая возникновение науки в разных странах, можно прийти к мнению, что неверно второе утверждение. Наука вовсе не тривиально прививается в социум, будет ли наука в какой-либо стране - большой вопрос. наука - хрупкий и сложный социальный институт, внедрить его очень непросто, и он внедряется личной инициативой замечательных людей, а не решением законодательных или финансовых органов.

Так мне показалось при изучении возникновения науки в России, однако это история старая и довольно известная. Интересно посмотреть, как это было в других странах, чтобы появился материал для сравнения.

Европейские страны в этом отношении - плохой пример, Европа во многих отношениях представляет собой единый культурный регион, и там очень древнее переплетение влияний. Лучше взять совсем отдаленную, неевропейскую страну, и посмотреть, как в ней возникала наука - легко и механично, или с огромным трудом и благодаря счастливому вмешательству уникальных личностей.

Индийская наука
Проблема заключается в том, что историю науки обычно рассказывают с точки зрения государства. Для государства любые акты выглядят как законодательные. Если учрежден университет или институт - этим самым уже основана наука, выделены средства и получены отчеты об их освоении - значит, наука существует и действует. У государства практически нет способов понять, так ли это - его надзорные органы не могут измерять качество статей, авторитет научных школ и многообразие направлений, все показатели, которыми может пользоваться государство - крайне легко фальсифицируются. Поэтому государственная история науки выглядит очень планомерно - выделены деньги, установлены организации, привезены профессора, и вот результат. Или - а вот нет результата, а почему - совершенно не понятно, ведь выделены деньги и привезены профессора.

Еще одна неприятность - говорить нехорошие вещи про самих себя люди не приучены, а со стороны оценить - нет профессионалов. Однако, если достаточно подробно смотреть биографии профессоров, можно увидеть картину, сильно отличающуюся от парадно-государственной. В Индии существовало традиционное общество и стандарты традиционной учености. Многие десятки лет студенты отправлялись в Англию, заканчивали престижные университеты, работали в лабораториях европейских ученых - а затем, получив высокую степень и должность, возвращались на родину. Сначала они читали замечательные лекции на высоком, западном уровне, но скоро сближались с местной интеллигенцией, начинали практиковать местные обряды, участвовать в местных общественных мероприятиях - это трудно описать в общих словах, а конкретно - очень понятно. Они всё более растворялись в местном обществе и их лекции крайне быстро изменялись. Они, видимо, не читали свежих работ, повторяя прежние сенсации, всё больше рассказывали о своих знакомствах и успехах, все менее были готовы думать в направлении науки, а занимались, скажем так, риторикой на образовательные темы. И польза для студентов была небольшой, что такой профессор, выученный на западе, что местный брахман - нет разницы.

Университеты в Индии были основаны Ост-Индской компанией в течение 19 века (сначала в Калькутте, Мадрасе и Бомбее). Потом, до середины ХХ века, еще около двух десятков университетов основаны в разных штатах. Эффект от них был не очень большой, конечно, они сильно подвинули общий облик культуры к западному типу, но непосредственной отдачи как от научных учреждений от них не было. В 1876 основано в Калькутте Indian Association for the Cultivation of Science (IACS), оттуда происходят многие индийские учреждения. С ним связан и замечательный физик Chandrasekhara Venkata Raman (1888–1970). Этот незаурядный человек существенно продвинул индийскую физику и личным вмешательством - подтвержденный на Западе авторитет - стал организовывать индийскую физическую науку.

Система университетов оказалась непригодной для преобразования науки по западному образцу. В университетах были слишком сильны местные традиции, университетские сообщества оказались нереформируемы - и для политиков Индии, и для таких выдающихся ученых, как Раман. И было принято решение делать институты. Несколько разных ассоциаций и центров стали основывать - при поддержке правительства - физические институты. Насколько можно понять, образцом был Массачусетский технологический. Несколько десятков таких институтов по образцу МТИ было настругано, и индийская физика вместе с химической технологией стали довольно заметной силой. Однако биологические науки в Индии практически не существовали. По-прежнему десятками лет профессора из Англии приезжали в Индию, возглавляли кафедры - а биологии в Индии всё ещё не было.

Далее произошло две вещи. Обе показывают, как растет наука. Во-первых, организационно биологические центры стали возникать не как дочерние организации от чего-то биологического - как можно было бы ожидать при прочих равных. Не как лаборатории при биологических факультетах университетов, или как медицинские лаборатории, или агрономические. Они стали возникать из этих новой формации физических институтов. То есть оказалось легче преодолеть разрыв между науками, чем между интеллектуальными традициями. Легче из физика (или студента-физика) выучить биолога, чем из университетского биолога местного производства сделать биолога на западный манер. И вот из химических лабораторий и физических институтов стали отпочковываться лаборатории, а затем центры и институты по клеточной биологи, молекулярной, медицинской, вирусологии и пр. Большую роль в этом сыграл Indian Institute of Science (IISc) в Bangalore, основанный в 1896. До сих пор индусы считают, что биология у них развита слабо - в том числе в количественном отношении - и планируют существенно увеличить число биологических институтов, вылепляя и выращивая их из таких физических гнезд или уже устоявшихся биологических институтов новой формации. Но это - уже дела XXI века, то, что происходит сейчас.

Итак, физику (а также математику и физику) удалось сделать еще во времена британского владычества, и произошло это "случайно" - сотни профессоров "пропали зря", и наконец нашелся гений, который изменил ситуацию. С сороковых годов начинают возникать биологические учреждения - Tata Institute of Fundamental Research (TIFR) в Mumbai 1941, The Center for Cellular and Molecular Biology (CCMB) в Hyderabad - из Indian Institute of Chemical Technology в 1977; National Institute of Immunology (NII) созданный в 1986. Разумеется, я говорю очень грубыми набросками, пропуская массу деталей и существенно искажая организационную историю. Иначе это будет очень большой текст с массой незнакомых сокращений - все эти города и центры с университетами не раз переименовывались, сплетения организационной истории и биографий профессоров - очень неожиданны, я даю только самый общий набросок.

Итак, стали появляться первые биологи (выученные в Великобритании), которые смогли укореняться в таких произошедших от физических институтов - новых биологических центрах, и там эти новые профессора стали создавать современные биологические работы, настоящую нормальную науку западного образца. Когда индусы по национальности едут в Кембридж, там становятся Ph.D., потом возвращаются и - карикатурно, но верно - более не публикуют ничего до конца жизни - это лишь для статистики государственной в стране есть своя наука, на самом деле до середины ХХ века индийская наука по сути не существовала. Была европейская наука, умирающая в Индии.

А после войны, в 1957 году произошло еще одно событие, равное по значимости основанию десятка индийских университетов. В Индию уехал Джон Холдейн.

Это удивительный человек, очень крупный ученый, очень эрудированный, умный, знаменитый, авторитетный. Но важнейшим качеством было то, что он любил и умел учить, и то, что он был очень хорошим англичанином.

Про английский национальный характер сказано, наверное, больше, чем про любой другой, но это так замылено и обессмыслено, что хотелось бы оттенить. Когда создавалась слава английского флота и Великобритания еще только готовилась стать первой морской державой мира, французский флот был лучше английского. У Франции был больше бюджет флота, были лучше корабли, более талантливые мастера строили все новые варианты судов, французские офицеры были лучшими стратегами, они лучше понимали логику морских сражений. А через пятьдесят лет английский флот стал неоспоримо-первым в мире. Потому что бюрократия сработала лучше и бюджет был более постоянным, потому что быстро перенимались все новинки кораблестроения, из Франции и не из Франции, и быстрее оснащались суда всеми новинками и в массовом порядке, потому что английские офицеры уступали в стратегии, но они все время тренировались, маневры флота были каждый год, и тактическое мышление у них было много лучше и взаимодействие команд, кораблей и офицеров было лучше.

Есть тип мышления, когда, получив некие знания, мысль устремляется вверх, к самым общим принципам и построению картины мира. К стратегии. И есть иное мышление, которое, получив некоторые основания, идет вниз, смотрит себе под ноги и пытается улучшить праткические дела. Такое вот мышление, смотрящее себе под ноги, направленное на практику - это умение англичан. Холдейн был очень хорошим англичанином, он умел и любил работать так, чтобы самые разные знания, огромная его эрудиция и все теории работали на какое-то небольшое практическое дело. Для развития науки в бедной стране, где нет собственной научной традиции и всё надо делать с нуля - это замечательное качество.

Холдейн оставил Лондонский университет и отправился в Калькутту, там он стал профессором Indian Statistical Institute в 1957. В 1962 году он покинул Калькутту. Один из губернаторов выстроил ему на своих землях целый институт - Холдейну было не оченьо легко договариваться с университетским сообществом, и он также решил строить с нуля. Он получил свой институт - в Bhubaneswar с 1963 года Institute for Genetics and Biometry. Проавда, в 1964 Холдейн скончался от рака. Но остались ученики (например, S.K. Roy, T.A. Davis, S.D. Jayakar, Krishna Dronamraju и др.). Холдейн учил понимать, как работать со статистикой,биометрией, генетикой, биохимией и многими другими науками. Он был очень энергичный человек, с огромным талантом преподавателя - очень авторитетный и на Западе, и в Индии. У него был карт-бланш - и он сделал индийскую биологию. Одно дело - создаваемые институты и учащиеся в них студенты и постдоки. Другое дело - крупный ученый, развивающий на чистом месте школы, направления исследований, задающий будущие темы, ставящий профессоров на разные лаборатории, показывая им, куда и как работать, что делать - и объясняющий, что из этого выйдет завтра, что через год и как следует взаимодействовать и смыкаться в единый фронт познания.

После Холдейна появилась индийская биология. Поначалу слабенькая, но набирающая силу и всё более серьезная. Сейчас уже не важно, как именно распределял направления Холдейн - уже радикально изменилась наука, прошла новая научная революция, появились совершенно новые направления и индийские ученые решают сами. Но их самих выдвинул когда-то Холдейн или его ученики - и это качество "быть затравкой" удалить из истории нельзя.

Собственно, таковы же по типу истории всех стран. Это только кажется, что наука появляется в них решением правительств. Их решением появляется только видимость. В каждой научной традиции можно отыскать у основания - великого человека, который выучил двух, четырех, пятерых учеников, и от них распространяются линии научного ученичества. Каждый из внучатых учеников выращивает за десятки лет преподавания и руководства наукой - обоймы учеников, десятки, а то и сотни, особенно на начальном этапе экстенсивного расширения. Три поколения - это сто лет, традиция следования направлениям и организационным решениям, принятым основателем науки, держится примерно век. Это очень много.

Наука - это ручная работа. Автоматом не делается.