а второе?

я еще на работе - допишу вечером ;-)

Я прочитываю Ваш первый тезис как:
Единственное отличие Идиота от всех остальных героев - неумение лгать.

Второе, возможно, результат некоторой литературной традиции и стиля автора.

Я писала об Идиоте несколько раз у себя в журнале, надо найти и перечитать...

Это так, однако неумение лгать - чересчур минималистское понятие - меня же интересует его структура.

Минималистское - но к чему изобретать велосипед? Кн. Мышкина сформировался не в той среде, выживание в которой возможно только благодаря лжи. Посмотрите на Аглаю - вот образчик существа, прекрасно сочетающего полуправду с полуложью.

Я вам честно скажу, меня Идиот интересует с двух точек зрения:
1) как метод построения романа на "лингвистическом контрасте". В этом методе сюжет теряет самостоятельную роль.
2) Идиоты подобные Мышкину получаются и в среде, где "выживание возможно только благодаря лжи". Достоевский - сам такой идиот. Или Чацкий, например, да и любой, что там говорили нам в школе, герой нашего времени. Это потому, что подсознание - это публичная категория. В случае Идиота, подсознание было заработано мистическим или "идиотским" образом, но это чаще всего не так.

Например, он вкладывает в голову Идиота славянофильство, которое - результат русского образования, которое, в свою очередь, должно отсутствовать у Идиота по определению.

Этот момент не убедителен. Как раз с точностью до наоборот, русское образование того времени склоняло к западничеству, а находясь долгое время на западе и зная о своих русских корнях, можно было тешить себя построениями в пользу славянофильства, не конкретных его структур, а вообще как такового, что и наблюдаем.

Можно было ностальгировать за границей, но не разработать славянофильскую позицию до той степени, в которой она выражается, например, в эпизоде с разбитой вазой. Для этого либо нужно было достаточно долго находиться в русском контексте, либо регулярно читать жывой журнал.

Укажите, конкретно в чём вы видите разработанность славянофильской позиции в эпизоде с вазой? В предшествующем отрывке князь напоминает неофита под экстази. Ему приятнее завывать и интонировать, рвать эмоции, чем строить ажурные конструкции смыслов. Он явно пытается компенсировать недостаток разработанности пылом души. Скажем, "католичество - не христианство" в его устах - органичный наив неофита, который может лишь странным образом казаться синхроничным с аналогичной разработанной вещью. В этом, кстати, также любимый приём ФМД. Смотрим дальше - "социализм порождение католичества" - вроде бы есть некая разработанность, но нет, у князя просто последовательность, раз католичество в самом начале объявлено главным злом, остальные к нему плюсуются. Дальше что-то совершенно уже невнятное, всё вперемешку, атеизм, земля, дайте, откройте жаждущим и воспаленным, и, наконец, исполин как сосредоточие всего князева эмоционального сверхусилия. В целом он говорит не опасные вещи, но опасно похожие, создавая для окружающих ситуацию метания между оценочными альтернативами.

Я говорю о контрасте между "обычным" Идиотом и Идиотом, каким он вдруг является у генеральши. Обычно он разыгрывает одноходовки, да еще на поле простых заповедей, а у Епанчиной, вдруг, мы видим двухходовки, которые разыгрываются на более сложном поле - на поле политики, истории и религии. Контраст очевиден, например, между этой сценой и другой главной сценой, где горят деньги. Я думаю, что попасть на это новое поле можно путем образования, какова бы ни была его абсолютная ценность. Буквальную ценность славянофильства Идиота, я думаю, сейчас обсуждать не очень продуктивно. Мне почему-то кажется, что и ФМД не очень-то интересовался когеррентным изложением славянофильста устами Идиота - только как элементом дискурса, не более; ему было достаточно, чтобы вещи были похожи на опасные вещи. Тем более меня эта когеррентность не интересует, на меня производит впечатление контраст, может быть даже созданный путем каких-то простых неофитных манипуляций.