| |
[Apr. 15th, 2022|02:24 pm] |
Написала Ю.: умерла Нина Евгеньевна.
На годах мы праздновали ее юбилей, 90 лет. Ходили
к ней, просили то или другое наговорить на диктофон.
Она встречала гостей с прямой спиной, одетая опрятно
и безукоризненно. Я в школе (и сейчас) всегда была
растрепанная, в пятнах, она ни разу не сделала мне
на сей счет замечание.
Она тогда уже совсем отошла от дел. Жила она так.
К ней приходили, приносили цветы, много цветов.
У нее были краски, она каждый букет торопилась
нарисовать, пока не завял. Тогда красота оставалась,
и завял -- ничего. Во времена директорства у нее
не было времени, и потом тоже была общественная работа,
а в последние годы, чтобы тренировать память, она
читала и учила наизусть стихи. Книжки себе заказала.
Могла встретить стихотворением, скажем, Блока.
Цветаева ей понравилась, а Белла Ахмадулина, скорее,
не очень. В другую эпоху, когда люди чаще умирали
от старости, многие тосковали: как человек в старости
сходит на нет, превращается в овощ, как это унизительно,
каждая личная история есть история поражения. Но,
оказывается, глупо думать, что от человека оно не
зависит. Был момент, когда она упала, растянула
себе связки, боль была адская и рукой пользоваться
было невозможно. Это даже не испортило ей осанку.
Ю. притащила ей домой доктора с рентгеном, помогла
избавиться от мошенников горе-лекарей, и тут же сама
обманула ее хитро, как будто визиты доктора стоили
совсем немного (Н. Е. за все хотела платить сама,
не могло быть и речи, чтоб кто-то посмел). Н. Е.
теряла слух, но Ю. подобрала ей слуховой аппарат
удобный, чтоб не торчать ему в ушах всегда.
Кстати, Нина Евгеньевна смотрела телевизор. Много,
регулярно. Я не буду говорить, как она отзывалась
о Путине, ну его к черту -- то есть, это было почти
прилично, во всяком случае, без мата, но просто не
тот предмет.
А ведь в детстве, когда мы учились у нее в школе,
а она была у нас директором, мы жили именно что
в ментальности осажденной крепости. РОНО осаждало
нас проверками, примерно после каждой Н. Е. вызывали
на ковер. (Приходишь в класс с опозданием, тут
"политинформация", учитель математики Борис Петрович
сует тебе в рожу опрос из наробраза: откуда вы получаете
информацию о происходящем в мире? Говорит: Фридман,
если ты мне спросонья отметишь галочкой какое-нибудь
Би Би Си или там голос Америки, убью на месте. Знаешь
газету "Правда"? Знаешь, не знаешь, ставь галочку.)
Каждый маткласс находился под всплывающей и иногда
(редко) реализуемой угрозой -- что его разгонят.
Но идей "нагнуть" кого-нибудь снаружи от крепости
что-то не возникало. Наверное, может быть, дело
в грамотном администрировании.
Каждая личная история есть история поражения, это,
конечно, да. Но что-то мне кажется, что она победила.
Может быть, и нам повезет. |
|
|
