Читаю сказки Ремизова,
вот например про банных анчуток, про то как они девок бесят.

Банные анчутки.

Во всякой бане живёт свой банник. Не поладишь, - кричит по-павлиньи. У банника есть дети - банные анчутки: сами маленькие, черненькие, мохнатенькие, ноги ежиные, а голова гола, что у татарчонка, а женятся они на кикиморах, и такие же сами проказы, что твои кикиморы.
Душа, девка бесстрашная, пошла ночью в баню.
- Я, - говорит,- в бане за ночь рубашку сошью и назад ворочусь.
В бане поставила она углей кочаргу, а то шить ей не видно. Наскоро сметывает рубашку, от огоньков ей видно.
К полночи близко анчутки и вышли.
Смотрит, а они мохнатенькие, черненькие у кочарги уголья, у! - раздувают.
И бегают, бегают.
А Душа шьет себе, ничего не боится.
Побоишься! Бегали,бегали, кругом обступили, да гвоздики её в подол и ну вколачивать.
Гвоздик вколотит:
- Так. Не уйдешь!
Другой вколотит:
- Так. Не уйдешь!
- Наша, - шепчут ей, - Душа, наша, не уйдешь!
И видит Душа, что и вправду не уйти, не встать ей теперь, весь подол к полу прибит, да догадлива девка, начала помаленьку рубаху спускать с сарафаном. А как спустила всю, да вон из бани с шитой рубахой и уж тут у порога так в снег и грохнулась.

Что говорить, любят анчутки проказить, а уж над девкой подыграть им всегда любо.
Выдавали Душу замуж. Истопили на девишник баню и пошли девки с невестой мыться, а анчутки - им своя забота, - они тут-как-тут, и ну бесить девок.
Девки-то из бани-то нигишем в сад и высыпали на дорогу и давай беситься: которая пляшет, да поет что есть голосу не-весть-что, которые друг на дружке верхом ездят, и визжат и хоркают по-мериньячьи.
Едва смирили. Пришлось отпаивать парным молоком с медом. думали, что девки белены объелись, смотрели, - нигде не нашли. А это они, это анчутки ягатые, нащекотали усы девкам!

Дурная молва пошла, перестали баню топить.

Приехал на ярмарку кум Бублов печник, сорвиголова, куда сама Душа! Вздумал с дороги попариться, его стращают, а ему чего - Бублов! - и пошел в баню.
Поддал, помотал веник в пару, хвать - с веника дождик льет, взглянул, а он в сосульках. Как бросит веник, да с полка хмыль из бани, прибежал в горницу.
- Ну, говорит, - теперь верно, что у вас за баня.
- Это тебе, кум, попритчилось, видно! - смеются.
Ну при честном народе рассиживаться нагишом не очень годится, сходили в баню за Бубловой рубахой и штанами, принесли узелок. Развернули, а они все-то в лепетки изорваны. Так все и ахнули.
Вот, они какие, анчутки банные.
А малым ребятам они ничего не делают, и днем при них не скрываются, по своим делам ходят, как при своих, черненькие такие, мохнатенькие, ноги ежиные, а голова гола, что у татарчонка.