Ронен
про Якобсона
На самом деле одной из его любимых фигур в истории русской словесности был Писарев. Он был настоящий писаревец, как, впрочем, и Трубецкой, не без одобрения говоривший об одном голландском языковеде-иезуите: «Это какой-то Базаров в сутане».


М. М.: Как и большинство интеллигентов его поколения, он был человеком идеологическим.

О. Р.: Он был сентиментальным. Какая там идеология?! Больше всего на свете он любил поэзию. Он был человеком страстей.

...

О нем было две шутки, которые, по-моему, пустил я, но они так часто ко мне возвращались, что я уже в этом не уверен. Одна: Якобсон — это структурализм с гуманитарным лицом (по подобию «социализма с человеческим лицом», придуманного чехами). И вторая, что Якобсон — это такой Иисус Христос, у которого все двенадцать учеников — Иуды. И я себя льщу по крайней мере надеждой, что не попадаю в их число.


Ну и про кота и кита:
...как засвидетельствовано у Хлебникова в «Малиновой шашке», при гетмане и при директории принуждали запоминать наизусть стихотворение «Коте мiй сiрый, коте мiй бiлый, коте волохатый». Откуда это — известно: из учебника украинского языка Перпилло, где был такой фольклорный пример про кота.