Параллельные прямые
Всю ночь читал Нодельму, много думал. Точнее, вспоминал. Вошёл в состояние ТОГО времени, когда писалось, потому что проза для автора - остановленное время. Когда напишешь, то устаёшь, перегружаешься текстом, его редактурой, судьбой, читать нет никакой возможности. И кажется, что это будет всегда. Потом проходит какое-то время, перезагружаешься, уходишь далеко вперёд и тут важно найти такой ракурс, чтобы текст не менялся вместе с тобой, оставаясь сгустком времени. Мухой в янтаре. А он и не изменится, то есть, может быть, внешне он тоже следует вслед за тобой, изменяясь в проявлении тех или иных сюжетных моментов, переакцентированием того или иного, но внутри своей толщи, на уровне самого ПИСЬМА текст обязательно остаётся неизбежным. Если проза - опыт потерь, то готовый текст - свидетельство такой потери, ну, например, времени, ушедшего на его написание (поэтому, чем дольше пишешь, тем глубже) и времени, которое запечетлевается в нём.
Каждый раз, заканчивая текст, думаешь, что это полная катастрофа. Руки опускаются и, поэтому, тебе не особенно хочется им заниматься. Ну, зачем, в самом деле, заниматься неудачей, множить её, продлевая страдание колченогому? Я помню, как я был недоволен Нодельмой после окончания, решил считать неудачей, скомканным листом, ан нет, сегодня ночью читал и понял, что получилось. Не всё, но почти. Потому что недостатки композиции (то, что виделось мне таковым), разгладилось, стало чем-то вроде метки, чем-то вроде фирменного стиля этого самого текста. Возможно, автор просто привыкает к тексту, который продолжает существовать внутри него, даже если не перечитываешь и длится в своей законченности, теряя остатки рабочих лесов и технологического несовершенства, не знаю, возможно, мне всё это теперь только кажется. Однако, ощущение от катастрофы, например СССР нет. Возможно, оттого, что я решил перехитрить самого себя, закончил первый вариант, испугался его вопиющему несовершенству и потратил все нервы, отпущенные на этот текст, переживанию промежуточной неудачи. А потом, набравшись сил, сделал вторую редакцию, миновав отрыв. Помню, Славникова, прочитав Нодельму в Новом мире, сказала, что, мол, бывают такие тексты, которые рождаются не в свое время. Не потому, что их время не пришло или не потому, что ты оказался неготовым к их написанию, но потому что очень важно, чтобы текст и его написание совпали не только внутри.