Дело о съеденной собаке (5)
К этому:
http://paslen.livejournal.com/447688.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/447977.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/448193.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/450884.html?mode=reply
http://paslen.livejournal.com/451112.html?mode=reply

Дело в том, что сразу после возвращения из увольнения, нас поставили в наряд по полку. Типа, экзамен сдан, можно привлекать и к более серьёзным занятиям. Построили роту на плацу, назвали фамилии. Самые сознательные отправились в зону реки Течи, где после подземных ядерных испытаний, до сих пор нужно очищать территорию от радиации (прямое назначение войск «Гражданской обороны», в которых мне выпало честь служить).
Мне выпало идти на кухню. Без особого энтузиазма я выслушал инструкции дежурного офицера из соседнего подразделения о том, что солдаты не должны касаться котлов для приготовления пищи, их, де, обслуживают только повара, имеющие соответствующие навыки и умения. На этом, кажется, единственном, он особенно настаивал. Сами знаете: речь у офицеров небогатая, одну и ту же формулу они могут гонять по кругу несколько раз. Оттого и врезалось. Ок, как скажешь начальник.
Разумеется, картофелечистка сломалась сразу же после обеда и основные рабочие силы бросили на чистку картошки, оставив минимум на мойке посуды. Гуров и его украинский подельник Северин умудрились проникнуть в хлеболезку (самое блатное место пищеблока), ну, а мне дали нож – здесь Родос, здесь и прыгай.
Чистка затянулась глубоко за полночь. Теряя последние силы, мы торопились закончить всё сначала к трем, потом к четырём часам. Подъём мерцал условной разделительной чертой где-то впереди, неизбежный как дембель или крах империализма. Ближе к утру становилось очевидным, что мы не успеваем к всеобщей побудке, день простоять, да ночь продержаться, не сорвав график питания. Про сон уже не мечтали: после завтрака наваливается новый фронт работ, не до отдыха.
Где-то в середине ночной вахты меня выдернули из процесса чистки паслёновых. К Баруздину подошёл долговязый повар в грязном фартуке (альбинос с выцветшими глазами) и зашептал на ухо. Глаза Баруздина забегали по личному составу и остановились на мне (то, что ближе стояло).
– Ты.
Вытер руки и подошёл. Сонный, вялый.
– Задание такое: нужно идти и мыть котлы после пшённой каши.
– Товарищ сержант, на разводе дежурный офицер говорил, что котлы могут мыть лишь повара. Иначе же это будет нарушением инструкции и устава.
Такого поворота они не ожидали. Ни сержант Баруздин, имевший чёткие представления о субординации, ни белесый ташкентец, в кожу которого навсегда въелись запахи бигуса и дедовщины. Как же так, тварь дрожащая, она ещё и разговаривает? – Что-то примерно такое. Глаза у них округлились как у мультипликационных персонажей. Потом Баруздин устало (многие мудрости – многие скорби) выдавил.
– Ты что, солдат, не понял? Ну, давай, тогда грудан к осмотру… Может, так дойдёт… Через осмотр внешнего вида. Почему надет не по уставу? Почему крючок расстёгнут, сцуко?
Котлы мылись из шлангов, щедро брызгавшихся хлорированной. Я вымок. Мокрый, вернулся к бакам с картошкой, вокруг которых возились сонные мои однополчане. Кажется, я после этого заболел. Ну, точнее, нанюхался одуванчиков.