...
Пронзительно...

Оригинал взят у shingata@lj в Скажи-ка

Одно из самых жутких воспоминаний детства.
Моя тетя, застывшая в дверном проеме, услышавшая шум от налетевшей на стул, попятившейся, меня. Она переодевалась, я вошла, не постучав. Огромного роста и более чем пышной комплекции. Исполосованное синими шрамами белое тело. Обе груди отняты.
Так вот откуда шел этот странный скрипучий звук, когда она прижимала меня к своей груди. От чулков с гречневой крупой, вкладываемых в лифчик.

В альбоме - фотография юной, стройной смеющейся девушки.
- А это кто?
- Я.
- Нет, вот эта девушка, у дерева.
- Это я, доца. Непохожа, да? Раньше такой была, пока резать не начали.
- Почему ты зовешь меня доца?
- Потому что я люблю тебя. У меня же нет дочки. Тебе не нравится?
- Я не хочу быть твоей дочкой.
- Хорошо, не буду.
В детской моей жесткости была мотивация - не хочу чтоб меня резали. Растешь, растешь, юной и стройной, а потом бац - порезали и стала толстая и с крупой в лифчике.

Шестнадцать операций. Семь непрерывных лет в больницах. Умерла чуть за пятьдесят.
Ее просторный дом полон необыкновенной красоты вышитых картин. "Незнакомка" Крамсковская над моей кроватью - едва различимым болгарским крестиком. Девушка, осиянная сокровищами малахитовой шкатулки - над окном в большой комнате. И цветы. И море. И еще Бажовские сказки с самоцветами.
Подушки, покрывала и ковры - вышиты шерстью. Шторы - шелком. Столовые салфетки - невидимым, в тон, льном. И та самая, наволочка на подушке, которую я прогрызла, когда подружка, застрявшую в мочке моего уха иголку вытягивала, тоже была ее работы.

- Ну вот, кто-то в стрессе на иглу садится, а ты за иглу... А мне просто считать нравится, беспокойство отступает,когда каждая косая палочка накрывается такой же косой, чтоб крестик образовать.

Красить нитки с ней было необыкновенно интересно. Разлохматившиеся волосы и раскрасневшиеся над чанами с горячей краской лица женщин. Очень даже ведьминого возраста и характера. Мужчины, завидев клубы пара во дворе, переходили на другую сторону улицы. Не только от вида шабаша, но и от тетиного острого языка.

Ей подносят мотки, она щурится, хотя глаза у нее отличные, в очках ее никогда не видела:
- Зелени бы надо. А сюда пепла, и кирпича чуток. Эти пока не трогайте, высохнут - посмотрим.
Я все жду когда кирпичи в чан начнут бросать, но не дожидаюсь. Доходит,наконец, до меня, что это не обьект, а цвет, определяющее слово.

Мотки развешивают на деревьях в саду.
Не потому ли, когда впервые увидела у ступы буддистской дерево с разноцветьем вьющихся на ветру ниток, почувствовала себя дома.

Она за годы лежания в больницах в две формы деятельности себя научилась выливать - вышивала и читала. Вслух. Мои первые приключенческие книжки она прочитала. Я уже умела, но пока на уровне Николая Носова -медленно, а она отодвинула возрастной лимит.

Она же единственная вычислила мой подростковый невроз. Просто положила мне руку на голову и сказала,что это пройдет, у нее то же был, но помочь мне она не сможет, над этим мне самой надо будет работать. Зато подскажет как.


- А вот тут у нас затемнение, видите. И вот тут. Это старое - зимнее, а этого до сегодня не видели. Я попрошу вас заполнить анкету, вспомнить и записать все семейные случаи заболеваний. Волноваться не надо. Мониторинг каждые три месяца, маммография, ультрасаунд. Если держать руку на пульсе, все определимо на ранних стадиях и поправимо.
- А сразу вырезать нельзя?
- Это слишком радикально.Необходимости нет. Повторюсь, ключевое слово - мониторинг.
Курок может спуститься, а может и нет. Только непонятно что его удержит, а что приведет в движение.
И ничего от тебя не зависит.

Прости что не захотела быть твоей дочкой. Дура была.
Положи мне руку на голову и скажи почему бабушка после трех операций и двух химио-терапий живет в свое удовольствие и держит у себя на прикроватном столике "Sixty,sexy,sassy and free", хоть шестьдесят ей давно миновало, а ты не проскочила.
И чего ждать мне?
Я ждать совсем не умею,мне некогда. У меня - жизнь.