О генезисе культуры
У Станислава Лема есть эссе «Культура как ошибка» (очередная рецензия на несуществующую книгу, приписанная какому-то немцу). Основная мысль его проста и печальна, как гнилой авокадо: культура занимается тем, что ищет и находит смысл и ценность там, где его нет. Например, из того случайного факта, что у нас десять пальцев на руках, делается вывод, что десять – это священное число, основа Вселенной. Или жрецы традиции вынуждены замахать какую-нибудь глупость, пошлость или просто описку в «священном тексте» таким возвышенным бормотанием, что создаётся целая традиция толкований «загадочного места». Примерно как наслаивается перламутр вокруг попавшей в раковину песчинки. В результате рождается «жемчужина духа» - внешне блестящая, но с мусором в серёдке. «Когда б вы знали, из какого сора».

Надо сказать, что теория эта отчасти оправдывается. Вот несколько примеров, с которыми столкнулся я лично – и как раз в области толкований.

У Гераклита есть знаменитый фрагмент (45 Дильс-Кранц, по Марковичу не помню): «Пределов души тебе не отыскать, куда бы ты не пошёл, столь глубок её логос». Даже суровый Тертуллиан, не жаловавший языческую мудрость, вчуже купился и привёл цитату в своём сочинении «О душе». А Хайдеггер, понятное дело, написал на тему этого фрагмента ещё один завораживающий текст, который нужно не понимать, а проникаться. Ну а советские гуманитарии, пользуясь тем, что на цитаты из Гераклита полагалось послабленьице (вроде бы его Ленин пару раз поминал мизантропического грека одобрительно и даже ни разу не назвал его философию труположеством), совали эту цитату про глубокий логос куда только можно, вплоть до учебников психологии.

Как-то раз я прочёл статью А.В. Лебедева, где доказывалось, что вся та глубина и красота имеют началом неточный перевод. Выспренний и архаизирующий классик мировой мысли употреблял торжественное «псюхе» как заменитель слова «воздух». «Логос» же здесь банально понимался как «размер, объём». То есть всё сводилось к банальнейшему рассуждению об атмосфере. Типа: «Пределов воздуха тебе не отыскать, куда бы ты не пошёл, настолько велик его объём». Обычный, в общем-то, пассаж для раннего «фисика».

Аргументы Лебедева показались мне практически неопровержимыми. Но ощущение было такое, как будто тебе недовесили в магазине полкило картошки, а ты дома проверил безменом и убедился, что таки да, надули. Правда, рассуждение Хайдеггера не стало от этого хуже. Или стало? Во всяком случае, перечитывать его мне с тех пор уже не хочется.

В Евангелии от Матфея, в Нагорной проповеди есть знаменитое «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное». Это была единственная фраза, которую я помнил из Нагорной проповеди точно, остальное – про плачущих, кротких, наследование земли и т.п. - уже путалось.

Потом в каком-то сборнике я прочитал статью, где доказывалось, что вся та глубина и красота имеют началом неточный перевод. В греческом тексте, подразумевающем к тому же еврейский оригинал, слово «духом» означало «по духу», то бишь «добровольно». То есть всё сводилось к банальнейшему рассуждению об аскетизме. Типа: «Блаженны добровольно раздавшие имущество, так как после этого им принадлежит имущество нематериальное». Обычный, в общем-то, прогон, известный ещё индийским аскетам.

Аргументы в той статье показались мне весьма убедительными. Но возникло чувство, как от разъяснённого карточного фокуса, оказавшегося настолько простым и неинтересным, что неохота и учиться ему. Ну и вся традиция тонких рассуждений по этому поводу, – что это за «нищие духом» и в каком смысле всё это понимать, - перестала быть интересной. Хотя среди этих рассуждений попадались и весьма тонкие.

Впрочем, это уже наслоилось на кое-какой ранний опыт. Например, в «Семнадцати мгновениях весны», любимом фильме моего детства, есть место, где Штирлиц пытается думать что-то хорошее о Франции и французах: дескать, они тоже сражаются, у них всё-таки есть «резистанс» and so on. Чтобы хоть чем-то подкрепить впечатление, в фильм врезаны архивные кадры с марширующими добровольцами-деголлевцами. Маршировали они херовато, по-петушиному, но сцену вытягивал закадровый женский голос, низкий, с хрипотцой, поющий что-то скорбное и печальное. Песня начиналась с сильного «no-o-o», за котором следовало что-то вроде «но пасара-а-ан». В детстве я думал, что это такое «Прощание француженки» - типа, мужчины идут на войну, женщина поёт им вслед, что враг не пройдёт.

Во время очередного семейного просмотра «Мгновений» я зачем-то спросил у мамы, кто поёт и что это за песня. Та сказала, что поёт Эдит Пиаф и объяснила, что non, je ne regrette rien – это не «про войну», а «про приватное». В смысле, про "бабу насчёт мужика".

С мамой спорить было бы глупо, тем более что она права. Но всё очарование кадра померкло и сдулось. А французский «резистанс» я с тех самых пор воспринимал как какую-то наёбку. Когда я стал постарше, то выяснил, что примерно так оно всё и было – ну да, «сопротивление» раздули через соломину в спешном порядке, чтобы записать Францию в «державы-победительницы». Я оказался прав, но не порадовался своей сообразительности. Зато принципиально перестал интересоваться переводами текстов иностранных песенок, которые мне хоть чем-то нравились. То есть я знаю, что там херня, но "хоть не слышать это дело вживую".

Кстати, это же самое описывает «культурообразующую роль Запада» в России. Приезжает русский в Англию. Видит – солидный лорд прогуливается с юношей, приобнявшись, как равные, юноша что-то говорит, а старец на него не орёт, а слушает, и на лицах у них блаалепие. Думает: вот как у них, у англичанцев всё устроено, какой лорд мудрый, какой юноша почтительный-уважительный, а у нас отец сына за вихор дерёт. Приезжает в Россию, рассказывает, все млеют. И невдомёк дурачку, что старик юношу в жопу ебёт, а юноша у лорда деньги тянет, «вот и вся культурка». Нет, начинают фантазировать, представлять себе всякую вежественную галантерейность – какой и в природе-то не бывает. Хуже того - пытаются этой галантерейности соответстовать... Лорд усмехается в усы: ДУРАЧЬЁ. "Деревенщина". "Вы бы ещё срать перестали".

Вообще, занимаясь какой бы то ни было «культурой», нужно всегда держать в уме, что в самой её основе лежит либо ошибка, либо наёбка. Либо, наконец, наёбка, прикрывающая ошибку, хорошая мина при плохой игре. Что бы сказал Хайдеггер, если бы узнал, что его высокомудрые рассуждизмы о Гераклите основаны на кривом переводе? Надул бы брыли: «моё проникновение в суть исконноначальной греческой мысли глубже, чем привходящие исторические обстоятельства». Светский богослов, написавший книгу о «нищих духом», сказал бы, что неправильное толкование было попущено Господом, дабы раскрыть некую грань Откровения. И те пе.

И это правильно, братцы. Морду надо держать и делать приличный вид тоже надо. Но не заблуждаться насчёт того, что это именно ВИД.

)(