3 июля, 20:30. Москва. Тема бутылок. Апофеоз.
Троллейбус. Внутри обычной толпы едет небольшая толпа итальянцев. Часть сидит, часть стоит, тыча пальцами в окна и оживленно что-то обсуждая.
Между итальянцами едет (сидит) – сильно пожилой опрятный дяденька. Вдруг начинает петь про то, что ему не нужен берег турецкий. И Африка тоже не нужна.
Громко поет. Итальянцы, не вполне понимая как реагировать, на всякий случай улыбаются и кивают головами, добро улыбаясь. Дяденька замолкает, улыбается, смотрит перед собой. Итальянцы лопочут что-то свое.
"Суки, – ласково говорит им дяденька. – Одни начальники кругом".
У плеча дяденьки вдруг образуется бабулька. Все при ней – и платочек, и морщинки, и без зубов... Тихий свет выцветших очей. Тянет его за рукав пиджачка, что-то на ухо говорит.
"Отстань! – ругается дяденька. Затягивает опять. Не нужен ему берег турецкий.
Троллейбус подкатывает к остановке, итальянцы, пропуская дам, долго вываливаются на улицу. Один, чуть помедлив, сует дяденьке купюру. Двери закрываются, полегчавший троллейбус едет дальше.
Короткая борьба. Оказавшаяся неожиданно проворной бабулька восстанавливает семейную справедливость. Как она ее понимает.
Дяденька, улыбаясь, смотрит перед собой Повторяет убежденно: "Одни начальники кругом".
Во время борьбы они задели ногами свои баулы. Загремели бутылки, пустая тара.
Тетеньки, севшие напротив, вдруг начинают смотреть под ноги. "Послушайте, вы ведь бутылки собираете?"
"Ну – говорит дяденька, улыбаясь. – собираем. Собрали уже".
"Вот, тут для вас есть еще, можете забрать".
Длинная пауза.
"А там много?" – спрашивает дяденька, не меняя позы.
Тетеньки сперва потеряли дар речи, потом всполошились. "Много", – говорит одна. Одновременно другая говорит – "Да нет, совсем немного".
"Ну не знаю, – говорит дяденька, – мы свое собрали уже".
"Что значит собрали, они же нам мешают! – восклицает одна тетенька, по виду – старший бухгалтер.
Пока этот цирк продолжается, шустрая бабулька сует в свой баул две пустые бутылки из-под "Клинского", вынув их из-под тетенек.
Дяденька вдруг с пафосом, громко, на весь троллейбус: "Ты же мне жена!"
Бабулька быстро отвечает: "Пошел в жопу".
Дяденька опять улыбается, смотрит перед собой. Мы встречаемся глазами.
"Моя-то - старенькая совсем – поясняет он мне. – лесбиянка совсем".