У Вождя И Учителя есть очень в тему.



Юрий Нестеренко

ВОВ

Так вот она, ваша победа!

А. Галич

И было так: четыре года
В грязи, в крови, в огне пальбы
Рабы сражались за свободу,
Не зная, что они - рабы.
А впрочем - зная. Вой снарядов
И взрывы бомб не так страшны,
Как меткий взгляд заградотрядов,
В тебя упертый со спины.
И было ведомо солдатам,
Из дома вырванным войной,
Что города берутся - к датам.
А потому - любой ценой.
Не пасовал пред вражьим станом,
Но опускал покорно взор
Пред особистом-капитаном
Отважный боевой майор.
И генералам, осужденным
В конце тридцатых без вины,
А после вдруг освобожденным
Хозяином для нужд войны,
Не знать, конечно, было б странно,
Имея даже штат и штаб,
Что раб, по прихоти тирана
Возвышенный - все тот же раб.
Так значит, ведали. И все же,
Себя и прочих не щадя,
Сражались, лезли вон из кожи,
Спасая задницу вождя.
Снося бездарность поражений,
Где миллионы гибли зря,
А вышедшим из окружений
Светил расстрел иль лагеря,
Безропотно терпя такое,
Чего б терпеть не стали псы,
Чтоб вождь рябой с сухой рукою
Лукаво щерился в усы.
Зачем, зачем, чего же ради -
Чтоб говорить бояться вслух?
Чтоб в полумертвом Ленинграде
От ожиренья Жданов пух?
Чтоб в нищих селах, все отдавших,
Впрягались женщины в ярмо?
Чтоб детям без вести пропавших
Носить предателей клеймо?
Ах, если б это было просто -
В той бойне выбрать верный флаг!
Но нет, идеи Холокоста
Ничуть не лучше, чем ГУЛАГ.
У тех - все то же было рабство,
А не пропагандистский рай.
Свобода, равенство и братство...
Свободный труд. Arbeit macht frei.
И неизменны возраженья,
Что, дескать, основная часть
Из воевавших шла в сраженья
Не за советскую-де власть,
Мол, защищали не колхозы
И кровопийцу-подлеца,
А дом, семью и три березы,
Посаженных рукой отца...
Но отчего же половодьем
Вослед победе в той войне
Война со сталинским отродьем
Не прокатилась по стране?
Садили в небеса патроны,
Бурлил ликующий поток,
Но вскоре - новые вагоны
Везли их дальше на восток.
И те, кого вела отвага,
Кто встал стеною у Москвы -
За проволоками ГУЛАГа
Поднять не смели головы.
Победа... Сделал дело - в стойло!
Свобода... Северная даль.
Сорокаградусное пойло,
Из меди крашеной медаль.
Когда б и впрямь они парадом
Освободителей прошли,
То в грязь со свастиками рядом
И звезды б красные легли.
Пусть обуха не сломишь плетью,
Однако армия - не плеть!
Тому назад уж полстолетья
Режим кровавый мог истлеть.
И все ж пришел конец запретам,
Но, те же лозунги крича,
Плетется дряхлый раб с портретом
Того же горца-усача.
Он страшно недоволен строем,
Трехцветным флагом и гербом...
Раб тоже может быть героем,
Но все ж останется рабом.
И что ж мы празднуем в угоду
Им всем девятого числа?
Тот выиграл, кто обрел свободу.
Ну что же, Дойчланд - обрела.
А нас свобода только дразнит,
А мы - столетьями в плену...
На нашей улице - не праздник.
Мы проиграли ту войну.

9 мая 2002

Правильно и страшно, но - а хули было делать? Это мне так видится с высоты туповатых двадцати с хером. Как это видится старикам - я, простите, спрашивать не стану. Совесть.

А все же - нас, а не дойчланд боялись После. И мы, а не дойчланд запустили первыми спутник, а потом и человека. Мы, а не дойчланд ёбнули ядреной бонбой. Чернобыль, правда, тоже мы ёюнули - не стоит замалчивать, объективность фофык.

Знаешь, у меня есть одно яркое впечатление. Я как-то возвращался домой с говнопанковского пати, на коем играли мои не говнопанковские кореша, и вот как-то к нашей уродливой ватаге прибился туповатый скин, отбывавший армейский отпуск - не знаю, как это зовется. Час ночи, скин идет по середине дороги, расставив руки в стороны, редкие встречные машины посылает матом и орет "это моя страна!".

Глупо, да. По-детски очень. И на скина мне в общем-то насрать. Но страна - моя. Местами. Так уж вышло. Хули делать, повторюсь?



Блять, у меня в мозгах не один литр плещется, я, наверно, завтра пожалею о том, что здесь напиздел, но зато наболевшим высрался, гыгы...

Стешог завтра перечитаю еще. Сильно, блъ.

Да, кстати: а нахрена тебе империя?

Мне - ни нахрена. Я её не застал и потому не в праве делать выводы. Просто констатирую факт, что если
кто-то хочет вытравить из национальной ментальности память об империи,
то ему в первую очередь надо чмырить стариков.

Я, пардон, пеффком закинулся нехило, могу невнятно выражаться, но идея, думаю,
понятна, да?