Настроение:	frustrated
Музыка:	Autumn Tears

Философское
ЖЖ читать невозможно. Такое ощущуение, что кроме как, о продаже русскоязычного сегмента Носику и предстоящем "русском марше" (темы, сменившие подзаебавшие вконец обсуждения убийства Политковской и российско-грузинского конфликта) писать больше не о чем. Достали. Сижу в офисе и шарюсь по порносайтам, ибо все остальное вызывает неподдельную тоску и ощущение, что зову живых в городе зомби. Эй, люди, есть здесь кто живой? Или все просто стоят в очереди в ЗАГС менять фамилии на грузинские, или все спешно переносят свои записи к Вербицкому, опасаясь гонений "жидовской цензуры", или все бросились скупать в магазинах остатки латвийских шпрот, которые уже совсем скоро разделят судьбу грузинского вина, столь нежно любимого мной, но ставшего камнем преткновения в моих личных отношениях с не менее горячо любимой родиной? Эй! Я здесь! Слышит меня кто? Мир ведь не помещается в шпротной банке или на бланке грузинской визы. Мир это не только внешняя и внутрення политика, половые связи с общественностью и игры в революцию ночью под одеялом. Это то, что невозможно впихнуть в узкое окошко Семаджика, каким бы безграничным оно ни казалось. Мир- это я, и я сижу на работе, без капли алкоголя и сигареты (курить я тоже бросил), и мое воспаленное и притупившееся зрение отчаянно ищет смысл жизни в крохотных мегапикселях, складывающихся в тошнотворное мелькание обнаженных женских тел, танцующих медведов, нацистских шествий, мастурбации и и прочего мозгоклюйства.
И вот я все больше задумываюсь о смысле жизни, ибо знаю, что меньше, чем в километре от того места, где я отчаянно цепляюсь за неприятную, пустую , но все же живую реальность, на набережной Яузы лежит дохлая кошка. Лежит уже давно, наверное с месяц. Когда я впервые увидел ее, чуть не проблевался от отвращение. Не знаю, какой смертью погибло несчастное животное, но выглядело оно так, как будто попало в асфальтоукладчик, иначе говоря, напоминало рубашку, тщательно простиранную и отжатую специальным агрегатом. Тогда труп лежал у обочины дороги, и, проходя по утрам и вечерам мимо, я постоянно задумывался, куда смотрят трудолюбивые таджикские дворники. Вскоре, а точнее уже через пару дней, я понял, куда они смотрят. Туда, на Яузу, в которой давно сдохла не только рыба, а дохнет любое существо, которому непосчастливилось оказаться в этой зловонной жиже (не в пример мне, который по пьяни свалился туда году в 2003-м, но отделался лишь тем, что адски замерз, ибо дело было глубокой осенью), а состав воды содержит лишь ничтожный процент собственно H2O. Так вот именно туда, поближе к воде, к самому парапету перенесли тельце, втоптав его под парапет, видимо чтобы ведьминское отродье не воскресло и не сбежало. К чему это я? А к тому, что дохлая эта кошка (черная, как негр, кстати, плюю через плечо, всякий раз проходя мимо) лежит там уже с месяц, и уже даже мухи перестали кружить вокруг. Иногда, когда я иду на работу, мне кажется, что ее нет на том месте. НУ, думаю, убрали наконец, работают все же коммунальщики. Ан нет, возвращаясь обратно, вижу, лежит родимая. А может это действительно она оживает и бродит в окрестностях Яузы, наводя ужас на бомжей и дворников, требуя от них наконец захоронить ее и дать ее душе отправиться в кошачий рай. Вновь плюю, хотя и не верующий, ежусь и иду дальше, все же неприятно донельзя. Всякий раз кажется, что вот вот она поднимет свою деформированную голову, и ее глаза сверкнут адским пламенем, уставившись на меня. Поворпачиваясь к ней спиной, чувствую на себе ее мертвый взгляд, хотя голова ее направлена не на улицу, а в ядовитую желто-коричневую бездну- воду Яузы.
В последнее время я постоянно думаю, когда же труп скелетизируется. Я никогда еще не видел кошачьих скелетов. Что ж, похоже мне это скоро предстоит. Когда? Когда? Никто не знает случайно?