котиное
Где-то я читала, что для собаки квартира – это большая конура, а для кошки – клетка.

Конура – уничижительно, просто дом. Несомненно, для Кати домом делается любое место, где есть мы. И для Нюши так же было. Хоть гостиничный номер, куда забросили рюкзак.

Иногда несведущие люди спрашивают, а каково большой собаке жить в маленькой квартире, имея в виду, что ей тесно. Ни фига подобного! Если гулять по часу в день, а по субботам шесть, то квартира – уютное место, чтоб полёживать, мыслить «об нечем вечном», сладко спать и за кем-нибудь во сне бегать.

Ну, а если два дня не гулять, тогда, конечно, образуется дефицит впечатлений, тогда только и остаётся, что выпрашивать сухари, плясать со мной собачий вальс и грустно вздыхать.

…

К котокошкам я всегда относилась с недостаточным уважением. Как-то утилитарно – в доме должна быть кошка – мне неуютно без кошки – мырчащее на мягких лапах, не человек, собака-то человек, только шерстяной и с хвостом, а кошка - акробат, умница, дифуры перед прыжком без бумажки решает.

И вот сейчас я получаю наглядный урок – мне заранее жалко Гришку, как ей опять в квартиру – в клетку.

Дом и сад, приключения. Боялась она примерно полчаса. Сидела в котином домике, в котором её привезли. Потом под кроватью. Через час она уже переступила порог – и в кусты.

Охотница из Гришки оказалась никакая. Только что нас развлекает, прыгает за мухой на три своих роста и в воздухе переворачивается. Ящерицы ускользают, сойки улетают.

И самое интересное – её это нисколько не огорчает.

К ней ходят гости – гость почти что званый – небольшой котёнок появился уже в первый вечер. Поспал на нашем диване, съел какую-то упавшую со стола крошку. Гришка отнеслась к нему, в целом, благосклонно.

Но бывают и незваные – кот-мордоворот и чёрная кошка. Иногда возникают вооружённые столкновения. Однажды Григория прибежала побитая, кто-то цапнул её за задницу. Не до крови, но слегка вспухло. Через час всё прошло.

На сосны, к счастью, не лезет. Но ходит по увитой глицинией не слишком высокой крыше навеса над нашим столом и по стене, отделяющей наш сад от соседского. В тарелки не падает. Прыгать боится и громко кричит, причём ещё рот от ужаса очень широко раскрывает.

Спасательные работы организовывал уехавший от нас вчера kit100@lj. Лез за ней по стремянке, подставлял раскрытый шезлонг.

Гришка спекулянтка – с крыши навеса она легко перебирается на плоскую крышу дома, а оттуда можно спуститься по лестнице. Она про эту лестницу давно знала, разгуливала по ночам по спавшему на крыше sanzoku@lj. И со стены есть простой поэтапный уход. Но ведь приятно показать, что ты слабая женщина – «ой, руку дай» – не феминистка она.

Правда, когда дома был только Васька, и Гришка орала у него над головой, а он за столом работал на компе, ей пришлось уступить и спуститься самой, после того, как Васька в высшей степени невежливо с ней обошёлся – три раза повторил – «хуй тебе, кошка».

Перед отъездом kit100@lj задумчиво сказал: «А как же ты, кошка, уже две недели на море живёшь и до сих пор моря не видела?» Гришка призадумалась, и вот уже второй день пытается восполнить пробел. Вчера увязалась вечером за нами с Катей, но из середины рощи повернула обратно, испугавшись шедших навстречу людей с детьми. Сегодня отправилась вместе со мной, нашей питерской подругой Танькой (непременным членом нашей приморской коммуны) и the_bliu_rabbit@lj купаться, но опять до моря не дошла. Совсем чуть-чуть. Идёт и вопит, рот раскрыла, язык вывалила – совсем как собака (я, кстати, вспомнила рассказ Лоренца об одном коте, который любил ходить с ним гулять, и расхаживал, вывалив, как собака, язык – по словам Лоренца это знак котиного утомления, но Гришка явно не утомилась, наверно, ей жарко было), и я проводила её обратно домой (всего-то минут 5) – сначала она бежала, выставив хвост вверх, как паровозную трубу, а потом остановилась, подождала и соблаговолила доехать до дому у меня на руках.

Надеюсь, что в одиночестве она в рощу ходить всё же не будет – там и кабаны, и барсуки, и собаки – зачем добронравной кошке столько встреч…

Вот сейчас прошествовала хозяйской походкой мимо стола.

Шерсть из белой стала серой, клочна, как борода у Ивана Сусанина. А кусаться стала куда меньше. Почти и не кусается.

То-то будет нам от неё в Париже.