Дело о казахской мухе
Раненбург – Богоявленск
(Расстояние 361 км, общее время в пути 6 ч 42 мин)
Дело в том, что в купе удушающе жарко. Летает казахская муха (в Москве мух почти не осталось даже летом). Теперь я знаю, что «минеральная вода № 1 в Казахстане» называется Tаssаy. Все дребезжит, только не разваливается. Старый вагон кажется пустым. Розетка обнаружилась лишь в коридоре.
Я завариваю «Рис с курицей с французским соусом», 8-10 минут и еда готова. Без картинки на упаковке она выглядит менее убедительно. У проводников (два низкорослых батыра в одинаково заношенных свитерах) не оказывается ни одного столового прибора и тогда сосед, ему сходить завтра в Саратове, презентует (его слово) мне пластмассовую вилку и ложку. Когда на перроне я первый раз зашёл в купе, он уже ел жаренную курицу. Теперь он уже спит. Похрапывает. У него всё быстро как-то. Почему вот только у меня всё медленно получается? Особенно когда в медлительности нет никакой нужды. Хорошо, что хлеб я купил уже нарезанный, а вот сервелат придётся рвать зубами. В соседнем вагоне – ресторан. Пока прощались, заглянул в окно кухни. Питаться из него страшно.
За белье спросили 200 денег. Оказалось, что не рублей, а таньге. И не двести, а, если на рубли, то 50. Один к четырём. Муха садится мне на руку. За окном чернильная, непроглядная тьма, ровный чёрный квадрат. Но если выйти в полуосвещённый тамбур, видно белую полосу бедного снега. Где мы едем? Куда?
Вот что важно: путешествие на поезде осталось практически неизменным со времен царя Гороха. Так, как раньше. Так, как «тогда». Актуальные гаджеты здесь бессмысленны. Пространства наваливаются медвежьим боком, мусолят в ласковых лапах, ты совпадаешь с собственным перемещением, мысленно идёшь вровень с ним. Вот на самолёте приходится постоянно отставать – пара тысяч км проглатывается, непережёванная и застревает в желудке. Казалось бы, ты уже прилетел, но дорога продолжает шуметь где-нибудь за правых ухом, настигая в метро, где спохватываешься: ну, надо же, долетел!