|
|
Пишет Игорь Петров (![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small} labas)@ 2011-03-26 20:38:00 |
 |
|
 |
|
|
|
|
|
|
 |
|
 |
нахальство города берет (2)
начало
Узнать имя респондента показалось мне задачей несложной - вряд ли немцам сдавалось так много контрразведчиков с Балтфлота в чине капитана. Оказалось, что действительно немного: я не нашел ни одного. Тогда я зашел с другой стороны: послевоенное пленение американцами и допросы в Оберурзеле, тут мне сразу сопутствовала удача:
Быстро нашлось и несколько версий биографии авторства того же К.Александрова. Ранняя (1996):
и чуть более поздняя (2003):
После чтения второй версии становится ясно, почему мне не удалось найти следов Денисова в контрразведке Балтфлота: он в ней и не служил, начало интервью является таким образом выдумкой. Что, конечно, ставит под вопрос и рассказы о подвигах в советском тылу. Можно предположить, что в качестве капитана и контрразведчика Денисов рассчитывал сделать в плену лучшую карьеру, чем в качестве простого солдата. И его расчет оправдался, даже во власовскую армию он вступил в звании, которое присвоил себе сам.
Документы ОБД Мемориал рассказывают нам, что
1. кр-ц Денисов Вадим Андреевич, стрелок 3 с.р., род. в 1916 г. в с. Усть-Вага Архангельской области убит в бою в м. Тунтури 31.03.1942 г.
2. То же, но "убит" перечеркнуто, от руки вписано "пропал без вести".
3. В списке военнослужащих, осужденных Военным трибуналом 23 УР к высшей мере наказания... приговоры на которых приведены в исполнение Денисов В.А. значится как приговоренный 15-18.05.42 к расстрелу.
Но 4.:
В книге П.Стефановского "Развороты судьбы" рассказывается о той самой школе абвера под Ревелем, о которой вспоминал Денисов. Более того, Денисов фигурирует в тексте! Правда, его там зовут Михаил, но другие детали (Архангельск, обучение в техникуме) совпадают. И, рискну утверждать, совпадает и психологический портрет:
Теперь о послевоенной судьбе Денисова. В Советский Союз он не вернулся ни легально, ни нелегально. Еще один документ Мемориала сообщает:
Перу Денисова совершенно точно принадлежит рукопись "История пребывания в плену у американцев генералов Василия Федоровича Малышкина, Георгия Николаевича Жиленкова и группы офицеров штаба ВС КОНР" (ВА-МА, архив Позднякова 149/52), и почти наверняка - статья "Массовые акции КРУ и СПУ НКВД" ("Народная правда", Париж, сентябрь 1950).
Кроме того некто Вадим Денисов опубликовал в 1951 г. в мюнхенском журнале "Литературный современник" стихотворение "Противник, отходя, пустырь оставил голый..."
Неплохое стихотворение, в принципе, единственное, в чем можно упрекнуть автора, это то, что оно написано Евгением Долматовским и напечатано в 1940 г. в журнале "Знамя" и в книге "Три времени года".
Следующие данные о Денисове датируются 1960-м годом, когда в Мюнхене случился небольшой локальный викиликс. Тамошний американский резидент Мельбардис собирал информацию о местных русских эмигрантах, связанных с советской разведкой. Так как все стучали на всех, получилась практически перепись населения. Доброжелатель выкрал эти документы у Мельбардиса и послал их в советский "Комитет за возвращение на Родину", который опубликовал их отдельной брошюрой.
Для пущей систематизации Мельбардис использовал такие сокращения
A - Alcoholic
CC - Convicted Criminal
CPC - Convicted in political case
CT - Criminal Type
SP - Sexual Pervert
В брошюре мы в частности встречаем нашего старого знакомого А.Г.Каракатенко, который характеризуется как A и SP. Есть там и
Вадим Денисов, CC [вписано от руки], русский, живет в эмигрантском поселке в Людвигсфельде.
И наконец, К.Александров сообщает, что Денисов
начало
Узнать имя респондента показалось мне задачей несложной - вряд ли немцам сдавалось так много контрразведчиков с Балтфлота в чине капитана. Оказалось, что действительно немного: я не нашел ни одного. Тогда я зашел с другой стороны: послевоенное пленение американцами и допросы в Оберурзеле, тут мне сразу сопутствовала удача:
в октябре 1945 г. военнопленных русских перевели в следственный лагерь Оберурзель, где представитель Военного министерства (или службы контрразведки США) г-н Сандерс дал им возможность письменно изложить свои познания о Советском Союзе. Тем самым генерал-лейтенант Жиленков смог написать то, что он знал о партии, генерал-майор Малышкин и полковники написали о сухопутных войсках, капитан Лапин — о внутренних войсках, капитан Денисов — о военно-морском флоте. (И.Хоффманн "Власов против Сталина")
Наиболее ценные сведения сообщил американцам В.А.Денисов, охарактеризовавший ряд советских военно-морских баз во Владивостоке, Мурманске и Архангельске. (Кирилл Александров "Армия генерала Власова")
Наиболее ценные сведения сообщил американцам В.А.Денисов, охарактеризовавший ряд советских военно-морских баз во Владивостоке, Мурманске и Архангельске. (Кирилл Александров "Армия генерала Власова")
Быстро нашлось и несколько версий биографии авторства того же К.Александрова. Ранняя (1996):
ДЕНИСОВ Вадим Андреевич. Капитан Красной Армии. Служил в разведотделе штаба Северного флота. В 1941 г. попал в плен к финнам, сотрудничал с финской разведкой и со службой «Цеппелин» VI-го Управления РСХА. С марта 1945 г. - в Разведотделе штаба ВС КОНР. Капитан ВС КОНР. В апреле 1945 г. под Мюнхеном пленен американцами. 6 мая 1945 г. помещен в лагерь Аугсбург, в августе 1945 г.- в Секкенхайм, а с октября 1945 г. находился в лагере УСС Оберуссель. 28 апреля 1946 г. бежал из лагеря. Дальнейшая судьба неизвестна.
и чуть более поздняя (2003):
Денисов Вадим Андреевич — старшина военно-морского флота СССР, капитан Вооруженных сил КОНР. Род. 10/23 марта 1917 г. в селе Устьвага Шенкурского уезда Архангельской губернии. Из крестьян, сын крестьянского учителя, члена партии эсеров. Окончил школу и Архангельский морской техникум, ходил в загранрейсы. По гражданской специальности — механик. Беспартийный. Мобилизован 19 июля 1941 г. и направлен старшим машинистом на Северный флот. 12 ноября 1941 г. осужден военным трибуналом Северного флота за «организацию пьянки и антисоветские разговоры» на 8 лет лагерей с отсрочкой исполнения приговора до окончания войны. 26 ноября 1941 г. направлен в 14-ю армию. В начале 1942 г. служил в штрафной части под Мурманском в составе 135-го стрелкового полка. 31 марта 1942 г. из боевого охранения перебежал к противнику. В мае военным трибуналом 23-го Ура заочно осужден к смертной казни, однако в июне ВК ВС СССР отменила приговор за недоказанностью состава преступления. В СССР считался пропавшим без вести. На стороне противника сотрудничал с финской разведкой, принимал участие в агентурно-политических мероприятиях «Цеппелин» проводившихся VI Имперским Главным управлением безопасности. В начале 1945 г. поступил на службу в ВС КОНР, аттестован как капитан. С марта 1945 г. — в разведотделе штаба ВС КОНР. В апреле 1945 г. под Мюнхеном пленен американцами и 6 мая доставлен в лагерь Аугсбург. Содержался вместе с генерал-майором В.Ф. Малышкиным и другими власовскими офицерами в лагере Секкенхайм и в лагере УСС Оберрусель. 28 апреля 1946 г. из Оберруселя бежал. Насильственной репатриации избежал и остался на Западе. Дальнейшая судьба не установлена.
После чтения второй версии становится ясно, почему мне не удалось найти следов Денисова в контрразведке Балтфлота: он в ней и не служил, начало интервью является таким образом выдумкой. Что, конечно, ставит под вопрос и рассказы о подвигах в советском тылу. Можно предположить, что в качестве капитана и контрразведчика Денисов рассчитывал сделать в плену лучшую карьеру, чем в качестве простого солдата. И его расчет оправдался, даже во власовскую армию он вступил в звании, которое присвоил себе сам.
Документы ОБД Мемориал рассказывают нам, что
1. кр-ц Денисов Вадим Андреевич, стрелок 3 с.р., род. в 1916 г. в с. Усть-Вага Архангельской области убит в бою в м. Тунтури 31.03.1942 г.
2. То же, но "убит" перечеркнуто, от руки вписано "пропал без вести".
3. В списке военнослужащих, осужденных Военным трибуналом 23 УР к высшей мере наказания... приговоры на которых приведены в исполнение Денисов В.А. значится как приговоренный 15-18.05.42 к расстрелу.
Но 4.:
МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ СОЮЗА СССР, начальнику отдела по персональному учету потерь сержантов и солдат Советской Армии:
25 ноября 1957 г. Вами направлено в наш адрес заявление гражданина Денисова Вячеслава Андреевича, разыскивающего своего брата Денисова Вадима Андреевича.
В Вашем письме указывается, что Денисов Вадим Андреевич значится осужденным военным трибуналом 23-го укрепрайона 18 мая 1942 г. к высшей мере наказания и приговор приведен в исполнение.
Эти данные о судьбе Денисова В.А. не вполне соответствуют действительности.
Из материалов уголовного дела на Денисова В.А. видно, что он действительно 15-18 мая 1942 года был заочно осужден военным трибуналом 23-го укрепрайона к высшей мере наказания, однако Военной Коллегией Верховного Суда СССР 30 июля 1942 года этот приговор отменен и дело производством прекращено за недоказанностью обвинения.
Данных о том, что Денисов был расстрелян согласно указанному выше приговору военного трибунала в материалах дела не имеется...
Председатель Военного Трибунала северного военного округа Абрамычев, 10 января 1958 г.
25 ноября 1957 г. Вами направлено в наш адрес заявление гражданина Денисова Вячеслава Андреевича, разыскивающего своего брата Денисова Вадима Андреевича.
В Вашем письме указывается, что Денисов Вадим Андреевич значится осужденным военным трибуналом 23-го укрепрайона 18 мая 1942 г. к высшей мере наказания и приговор приведен в исполнение.
Эти данные о судьбе Денисова В.А. не вполне соответствуют действительности.
Из материалов уголовного дела на Денисова В.А. видно, что он действительно 15-18 мая 1942 года был заочно осужден военным трибуналом 23-го укрепрайона к высшей мере наказания, однако Военной Коллегией Верховного Суда СССР 30 июля 1942 года этот приговор отменен и дело производством прекращено за недоказанностью обвинения.
Данных о том, что Денисов был расстрелян согласно указанному выше приговору военного трибунала в материалах дела не имеется...
Председатель Военного Трибунала северного военного округа Абрамычев, 10 января 1958 г.
В книге П.Стефановского "Развороты судьбы" рассказывается о той самой школе абвера под Ревелем, о которой вспоминал Денисов. Более того, Денисов фигурирует в тексте! Правда, его там зовут Михаил, но другие детали (Архангельск, обучение в техникуме) совпадают. И, рискну утверждать, совпадает и психологический портрет:
Определили нас действительно в одну из разведшкол, которая находилась примерно в 20—25 километров от Таллина-Ревеля, в бывшем поместье какого-то русского графа или князя. Местечко это называлось Кейла-Иоа...
За полчаса до построения меня нашел мой напарник по Ладоге Володя и рассказал, что в школе старый курсант, уже побывавший на каком-то задании-проверке, Михаил Денисов, по кличке Дубравин, подыскивает людей в какую-то особую разведывательно-диверсионную группу. Нужны ему двое хороших радистов, шофер и кочегар (по довоенной специальности). Радистами он хотел бы взять нас — как хороших, надежных и прошедших уже определенную проверку.
На следующий день после обеда, в так называемый час сна, мы встретились с Денисовым-Дубравиным, и он посвятил нас в задуманную им разведывательно-диверсионную операцию, которую должна выполнить возглавляемая им «особая» группа. До войны Денисов окончил энергетический техникум в Архангельске, работал энергетиком на ТЭЦ, которая дает энергию на многие заводы Архангельской области, и в том числе на завод, изготавливающий подводные лодки для Северного военно-морского флота. Идея Денисова состояла в том, чтобы, устроившись работать на ТЭЦ вместе с кочегаром из этой «особой» группы, вывести ТЭЦ из строя всерьез и надолго. Эту идею он изложил в своей докладной на имя фрегатен-капитана Целлариуса, который одобрил ее и разрешил подбирать людей из курсантов школы...
И Денисов предложил мне войти в его диверсионную группу, которая должна была вывести из строя ТЭЦ, остановить производство подводного флота и ремонт неисправных подводных лодок. Заманчивая задача для немецкой разведки! Но... насколько она выполнима? Этот вопрос я задал Денисову.
— Вот это уже деловой разговор! — ответил он. — Это уже не болтовня пустая, а серьезное обсуждение вопроса. Это мне нравится. А то некоторые, еще совершенно не представляя себе серьезности задачи, говорят: «Давай, Миша, забирай меня отсюда!» Я понимаю, что многие уже хотят что-то делать, а не петь этот надоевший всем гимн о героическом «Варяге».
— Ты знаешь, Михаил, твое предложение не простое, оно и заманчивое, но и трудно выполнимое, опасное. Надо нам с Вовкой подумать, посоветоваться.
— И опять хорошо! Не с бухты-барахты, а подумать! Я только вот что еще хочу сказать: в докладной я не только изложил шефу довольно подробно все, но и сразу поставил вопрос о том, чтобы наша группа была изолирована от общего состава, пока хоть отдельной комнатой, и никаких занятий по расписанию нам не надо. Мы будем обдумывать варианты нашей легенды. Целлариус не только согласился с этим, а даже похвалил за предосторожность и определенную секретность. Договариваемся так: думайте, советуйтесь 24 часа, а завтра, в это же время встречаемся и решаем! Есть только просьба — никому ничего не рассказывать!
Оставшись с Вовкой вдвоем, поразмыслив и обдумав, решили — даем согласие, а дальше будет видно, что делать. Во всяком случае, переброска через линию фронта обеспечена, а уж когда приземлимся на родную землю, сразу решим, что делать — в зависимости, конечно, от места приземления и всей окружающей обстановки. Особенно важно, чтобы в ближайшем населенном пункте был телефон.
Через несколько дней нам было предоставлено другое местожительство. В стороне от главного здания — усадьбы находился небольшой одноэтажный домик, в котором когда-то, вероятно, жила прислуга. До революции усадьба-дворец принадлежала важному сановнику. В этом маленьком домике было три комнаты и кухня с настоящей русской печью. Кухня пустовала, а в комнатах стояли застеленные кровати. Скорее всего, этот домик служил гостиницей. Пока же его заняли мы — пять человек «особой» группы: Михаил Денисов-Дубравин, Владимир Фомин-Борисов, Петр Борин-Морозов, Алексей Федоров-Абрамов и я...
Несколько дней мы все, кроме Денисова, перечерчивали карту Архангельска по несколько раз в день, так что могли по памяти ее воспроизвести со всеми достопримечательностями, кроме дальних мелких улиц и переулков. Мы изучили Архангельск, как будто мы родились там и жили всю жизнь, разгуливая каждый день по его улицам. Кроме самого города, вычерчивали его окрестности: Соломбалу, Цигломень, Исакогорку, Бакарицу и др.
Денисов в школе был на особом счету, имел справку-папир о разрешении быть в Таллине ежедневно, и он эту возможность использовал на все сто. Остальные курсанты увольнительные получали два раза в месяц, иногда и один раз, а так как в любых организациях всегда есть нарушители, то постоянно были и взыскания...
Нашу группу перевезли в другую школу, которая размещалась в бывшей помещичьей усадьбе «Гумна-Мыза» также не далеко от Таллина... Наш «фюрер» Денисов, как мы его в шутку называли между собой, частенько оказывался в самоволке и получал взыскания.
Вероятно, поэтому или по определенному плану обучения нашу группу через месяц перебросили совсем в другую школу, примерно в 60-ти километрах от Таллина на восток, недалеко от небольшого городка Раквере, в глухой лесистой местности в небольшой деревушке Вихула, опять в старинной помещичьей усадьбе.
Основное командование осуществлял фельдфебель... Раньше фельдфебель служил в Берлине, в особом отделе гестапо, в чине обер-фельдфебеля «СС», но чем-то очень не угодил начальству и был отчислен из войск «СС» с переводом в чине общеармейского фельдфебеля в структуру Абвера... Наш «фюрер» Денисов с фельдфебелем не очень ладил, хотя и пытался доказать ему, что наша группа «особая» и что мы должны заниматься своим заданием самостоятельно. Фельдфебель от таких заявлений «русиш швайн» (русская свинья) становился еще злее, и наш «фюрер» невольно становился тихим рядовым...
В начале апреля 1943 года нашу группу направили в Таллин... Грандт выдал нам удостоверения-увольнительные с правом отлучаться по деловым и личным вопросам до 23.00, предупредив, что лучше увольнением не увлекаться, обо всех знакомствах докладывать письменно унтер-офицеру Вальтеру, который каждый день будет приходить в девять, а уходить по его усмотрению. Всех нас переодели в новую французскую униформу, и мы начали новую жизнь — активную подготовку к возможному заданию.
Наш «фюрер» Денисов, имея уже несколько знакомств в городе, после ухода Грандта и Вальтера сразу же улетучился. Оставшись вчетвером, мы начали обмениваться разными мнениями, особенно о поведении Денисова. Нам уже было известно, что он очень любит выпить, погулять с бабами и что деньги у него не от нашего жалованья, довольно скромного, а от каких-то темных делишек с казенными вещами, которые он неизвестно где достает и, естественно, продает. Два дня «фюрер» наш приходил почти в одиннадцать, и оба раза навеселе.
На третий день он ночевать не пришел вообще. Мы, посоветовавшись, решили с ним резко поговорить или доложить Вальтеру. Но ни говорить с ним, ни докладывать Вальтеру нам не пришлось. В середине следующего дня к нам приехал сам Целлариус и, усадив нас за столы в классе, а сам усевшись за стол преподавателя, повел такой разговор:
— Ваша группа уже несколько месяцев работает самостоятельно, готовясь к выполнению определенного задания. Скажите мне откровенно свое мнение об этом задании. Считаете ли вы его реально выполнимым? Способны ли вы его осуществить? Или оно вам видится туманным и неопределенным? Как каждый из вас видит себя в действии при его выполнении?
— Откровенно говоря, — начал Петя Борин-Морозов, — в голове больше тумана, чем ясного представления, что и как делать. И потом, ведь главным и основным исполнителем плана является Денисов. Это его идея. И он единственный исполнитель, повторяю — единственный! А если с ним что-нибудь случится — ну мало ли что может произойти? Ведь предусмотреть все невозможно. Что мы без него? Пустое место. Поэтому вся операция зависит от одного-единственного человека, а значит, она очень сомнительна. И еще, сам главный исполнитель очень сомнителен. Вот он сегодня не ночевал...
— О нем поговорим отдельно. Чуть позже, — перебил Петра Целлариус. — Вы все согласны с рассуждениями Петра? — обратился он к нам.
— Да! — ответили мы хором.
— Это хорошо! Люди, мнения которых совпадают, называются единомышленниками. Теперь о вашем Денисове. Я уже имел сведения о его недостойном поведении и о поступках, за которые надлежит строго наказывать. Вчера военная комендатура застала его за неблаговидным занятием — он пытался продать казенные военные вещи. Откуда они у него? Будущее покажет. Во всяком случае, я отстраняю его от занятий в вашей группе.
За полчаса до построения меня нашел мой напарник по Ладоге Володя и рассказал, что в школе старый курсант, уже побывавший на каком-то задании-проверке, Михаил Денисов, по кличке Дубравин, подыскивает людей в какую-то особую разведывательно-диверсионную группу. Нужны ему двое хороших радистов, шофер и кочегар (по довоенной специальности). Радистами он хотел бы взять нас — как хороших, надежных и прошедших уже определенную проверку.
На следующий день после обеда, в так называемый час сна, мы встретились с Денисовым-Дубравиным, и он посвятил нас в задуманную им разведывательно-диверсионную операцию, которую должна выполнить возглавляемая им «особая» группа. До войны Денисов окончил энергетический техникум в Архангельске, работал энергетиком на ТЭЦ, которая дает энергию на многие заводы Архангельской области, и в том числе на завод, изготавливающий подводные лодки для Северного военно-морского флота. Идея Денисова состояла в том, чтобы, устроившись работать на ТЭЦ вместе с кочегаром из этой «особой» группы, вывести ТЭЦ из строя всерьез и надолго. Эту идею он изложил в своей докладной на имя фрегатен-капитана Целлариуса, который одобрил ее и разрешил подбирать людей из курсантов школы...
И Денисов предложил мне войти в его диверсионную группу, которая должна была вывести из строя ТЭЦ, остановить производство подводного флота и ремонт неисправных подводных лодок. Заманчивая задача для немецкой разведки! Но... насколько она выполнима? Этот вопрос я задал Денисову.
— Вот это уже деловой разговор! — ответил он. — Это уже не болтовня пустая, а серьезное обсуждение вопроса. Это мне нравится. А то некоторые, еще совершенно не представляя себе серьезности задачи, говорят: «Давай, Миша, забирай меня отсюда!» Я понимаю, что многие уже хотят что-то делать, а не петь этот надоевший всем гимн о героическом «Варяге».
— Ты знаешь, Михаил, твое предложение не простое, оно и заманчивое, но и трудно выполнимое, опасное. Надо нам с Вовкой подумать, посоветоваться.
— И опять хорошо! Не с бухты-барахты, а подумать! Я только вот что еще хочу сказать: в докладной я не только изложил шефу довольно подробно все, но и сразу поставил вопрос о том, чтобы наша группа была изолирована от общего состава, пока хоть отдельной комнатой, и никаких занятий по расписанию нам не надо. Мы будем обдумывать варианты нашей легенды. Целлариус не только согласился с этим, а даже похвалил за предосторожность и определенную секретность. Договариваемся так: думайте, советуйтесь 24 часа, а завтра, в это же время встречаемся и решаем! Есть только просьба — никому ничего не рассказывать!
Оставшись с Вовкой вдвоем, поразмыслив и обдумав, решили — даем согласие, а дальше будет видно, что делать. Во всяком случае, переброска через линию фронта обеспечена, а уж когда приземлимся на родную землю, сразу решим, что делать — в зависимости, конечно, от места приземления и всей окружающей обстановки. Особенно важно, чтобы в ближайшем населенном пункте был телефон.
Через несколько дней нам было предоставлено другое местожительство. В стороне от главного здания — усадьбы находился небольшой одноэтажный домик, в котором когда-то, вероятно, жила прислуга. До революции усадьба-дворец принадлежала важному сановнику. В этом маленьком домике было три комнаты и кухня с настоящей русской печью. Кухня пустовала, а в комнатах стояли застеленные кровати. Скорее всего, этот домик служил гостиницей. Пока же его заняли мы — пять человек «особой» группы: Михаил Денисов-Дубравин, Владимир Фомин-Борисов, Петр Борин-Морозов, Алексей Федоров-Абрамов и я...
Несколько дней мы все, кроме Денисова, перечерчивали карту Архангельска по несколько раз в день, так что могли по памяти ее воспроизвести со всеми достопримечательностями, кроме дальних мелких улиц и переулков. Мы изучили Архангельск, как будто мы родились там и жили всю жизнь, разгуливая каждый день по его улицам. Кроме самого города, вычерчивали его окрестности: Соломбалу, Цигломень, Исакогорку, Бакарицу и др.
Денисов в школе был на особом счету, имел справку-папир о разрешении быть в Таллине ежедневно, и он эту возможность использовал на все сто. Остальные курсанты увольнительные получали два раза в месяц, иногда и один раз, а так как в любых организациях всегда есть нарушители, то постоянно были и взыскания...
Нашу группу перевезли в другую школу, которая размещалась в бывшей помещичьей усадьбе «Гумна-Мыза» также не далеко от Таллина... Наш «фюрер» Денисов, как мы его в шутку называли между собой, частенько оказывался в самоволке и получал взыскания.
Вероятно, поэтому или по определенному плану обучения нашу группу через месяц перебросили совсем в другую школу, примерно в 60-ти километрах от Таллина на восток, недалеко от небольшого городка Раквере, в глухой лесистой местности в небольшой деревушке Вихула, опять в старинной помещичьей усадьбе.
Основное командование осуществлял фельдфебель... Раньше фельдфебель служил в Берлине, в особом отделе гестапо, в чине обер-фельдфебеля «СС», но чем-то очень не угодил начальству и был отчислен из войск «СС» с переводом в чине общеармейского фельдфебеля в структуру Абвера... Наш «фюрер» Денисов с фельдфебелем не очень ладил, хотя и пытался доказать ему, что наша группа «особая» и что мы должны заниматься своим заданием самостоятельно. Фельдфебель от таких заявлений «русиш швайн» (русская свинья) становился еще злее, и наш «фюрер» невольно становился тихим рядовым...
В начале апреля 1943 года нашу группу направили в Таллин... Грандт выдал нам удостоверения-увольнительные с правом отлучаться по деловым и личным вопросам до 23.00, предупредив, что лучше увольнением не увлекаться, обо всех знакомствах докладывать письменно унтер-офицеру Вальтеру, который каждый день будет приходить в девять, а уходить по его усмотрению. Всех нас переодели в новую французскую униформу, и мы начали новую жизнь — активную подготовку к возможному заданию.
Наш «фюрер» Денисов, имея уже несколько знакомств в городе, после ухода Грандта и Вальтера сразу же улетучился. Оставшись вчетвером, мы начали обмениваться разными мнениями, особенно о поведении Денисова. Нам уже было известно, что он очень любит выпить, погулять с бабами и что деньги у него не от нашего жалованья, довольно скромного, а от каких-то темных делишек с казенными вещами, которые он неизвестно где достает и, естественно, продает. Два дня «фюрер» наш приходил почти в одиннадцать, и оба раза навеселе.
На третий день он ночевать не пришел вообще. Мы, посоветовавшись, решили с ним резко поговорить или доложить Вальтеру. Но ни говорить с ним, ни докладывать Вальтеру нам не пришлось. В середине следующего дня к нам приехал сам Целлариус и, усадив нас за столы в классе, а сам усевшись за стол преподавателя, повел такой разговор:
— Ваша группа уже несколько месяцев работает самостоятельно, готовясь к выполнению определенного задания. Скажите мне откровенно свое мнение об этом задании. Считаете ли вы его реально выполнимым? Способны ли вы его осуществить? Или оно вам видится туманным и неопределенным? Как каждый из вас видит себя в действии при его выполнении?
— Откровенно говоря, — начал Петя Борин-Морозов, — в голове больше тумана, чем ясного представления, что и как делать. И потом, ведь главным и основным исполнителем плана является Денисов. Это его идея. И он единственный исполнитель, повторяю — единственный! А если с ним что-нибудь случится — ну мало ли что может произойти? Ведь предусмотреть все невозможно. Что мы без него? Пустое место. Поэтому вся операция зависит от одного-единственного человека, а значит, она очень сомнительна. И еще, сам главный исполнитель очень сомнителен. Вот он сегодня не ночевал...
— О нем поговорим отдельно. Чуть позже, — перебил Петра Целлариус. — Вы все согласны с рассуждениями Петра? — обратился он к нам.
— Да! — ответили мы хором.
— Это хорошо! Люди, мнения которых совпадают, называются единомышленниками. Теперь о вашем Денисове. Я уже имел сведения о его недостойном поведении и о поступках, за которые надлежит строго наказывать. Вчера военная комендатура застала его за неблаговидным занятием — он пытался продать казенные военные вещи. Откуда они у него? Будущее покажет. Во всяком случае, я отстраняю его от занятий в вашей группе.
Теперь о послевоенной судьбе Денисова. В Советский Союз он не вернулся ни легально, ни нелегально. Еще один документ Мемориала сообщает:
По данным, полученным из Комитета Государственной Безопасности по Архангельской области... от 25/VI-1957 года Денисов Вадим Андреевич, 1916 года рождения, уроженец д. Усть-Вага... является изменником Родины, невозвращенцем и по состоянию на ноябрь м-ц 1954 года проживающем в Западной Германии, работающем на американском военном строительстве.
Перу Денисова совершенно точно принадлежит рукопись "История пребывания в плену у американцев генералов Василия Федоровича Малышкина, Георгия Николаевича Жиленкова и группы офицеров штаба ВС КОНР" (ВА-МА, архив Позднякова 149/52), и почти наверняка - статья "Массовые акции КРУ и СПУ НКВД" ("Народная правда", Париж, сентябрь 1950).
Кроме того некто Вадим Денисов опубликовал в 1951 г. в мюнхенском журнале "Литературный современник" стихотворение "Противник, отходя, пустырь оставил голый..."
Неплохое стихотворение, в принципе, единственное, в чем можно упрекнуть автора, это то, что оно написано Евгением Долматовским и напечатано в 1940 г. в журнале "Знамя" и в книге "Три времени года".
Следующие данные о Денисове датируются 1960-м годом, когда в Мюнхене случился небольшой локальный викиликс. Тамошний американский резидент Мельбардис собирал информацию о местных русских эмигрантах, связанных с советской разведкой. Так как все стучали на всех, получилась практически перепись населения. Доброжелатель выкрал эти документы у Мельбардиса и послал их в советский "Комитет за возвращение на Родину", который опубликовал их отдельной брошюрой.
Для пущей систематизации Мельбардис использовал такие сокращения
A - Alcoholic
CC - Convicted Criminal
CPC - Convicted in political case
CT - Criminal Type
SP - Sexual Pervert
В брошюре мы в частности встречаем нашего старого знакомого А.Г.Каракатенко, который характеризуется как A и SP. Есть там и
Вадим Денисов, CC [вписано от руки], русский, живет в эмигрантском поселке в Людвигсфельде.
И наконец, К.Александров сообщает, что Денисов
умер в Дюссельдорфе в начале 80-х гг. Его судьбу удалось выяснить благодаря запросу в службу розыска Красного Креста в ФРГ. Правда, ответа пришлось ждать почти 7 лет.
