Настроение:

толстый слой шоколада

сто пятьдесят восемь лет шоколада (упражнение)

Lindt & Sprungli
Maitre Chocolatier Suisse Depuis 1845.

Высокий, нескладный, жилистый Линдт - потомок австрияков, наследник длинного и славного рода наёмников. Семейные традиции воспитания опирались на дисциплину и физические упражнения, что, как мы увидим, очень пригодилось Линдту в жизни.

Одетый в фартук грубой кожи, перемешивает он специальной деревянной лопаткой густой шоколад в котле. Шоколад вязко булькает. С брезгливой миной на белёсом лошадином лице, Линдт мычит себе под нос марш пехотинцев-копейщиков, не в ноту, медленно, в такт взбулькам коричневой массы.

Мычание несказанно раздражает Шпрюнгли, что нервными движениями смешивает ингредиенты. Рецепт непрост, ошибиться очень легко, однако Шпрюнгли уже давно не ошибается. Невысокий, лысеющий мужчина с шустрыми жуликоватыми глазами, никак не выказывает своей раздражённости. "Шоколад требует к себе бережного, спокойного отношения", часто говаривал Шпрюнгли-отец.

Когда всё начиналось, Линдт и Шпрюнгли были друзья - водой не разольёшь. Обыкновенно угрюмый, Линдт оживлялся, рассказывал за работой увлекательные истории про дядьёв и двоюродных дедушек, сходившихся на полях сражений Европы по найму разных воюющих сторон. Шпрюнгли, тогда ещё кудрявый и задорный юноша, сыпал искромётными шутками, слыл в округе хватом и ловеласом. Шли годы, совместное дело постепенно исчерпало запасы историй и шуток, дружба стала привычкой, да и котлы уже не вызывали былого энтузиазма. Со временем, к привычке добавилась неприязнь, тот особый род неприязни, что лелеют в себе люди, не могущие обойтись друг без друга. Любая мелочь становилась поводом к ссоре. До рукоприкладства не доходило, однако нет, наверное, в богатом немецком языке ни одного обидного слова, которого не бросил бы в сердцах один бывший товарищ другому.

Потом ссоры прошли, как проходит всё в этом мире. Да и работы становилось всё больше, один только Кооп продавал их фирменного шоколада на много тысяч франков. Разговоры закончились вовсе; после стольких лет совместного труда, слова стали не нужны. С одна тысяча восемьсот сорок пятого года работают Линдт и Шпрюнгли, мэтры-шоколадники из Швейцарии. Никогда не сломается лопатка, никогда не разобьётся котёл, никогда не иссякнут ингредиенты. Линдту проще - он не привык судить и, по конституции душевной, мало на это способен. Томительное, безвременное ожидание и густая шоколадная масса составляют теперь его бытие. Шпрюнгли же истерзан сомнением - вдруг это Он заходил вчера купить кулёк горьких чёрных трюфелей с ромовой начинкой, но, в рабочей суете, Шпрюнгли не узнал Его, упустил единственную возможность сказать слова. И знает, что ничто не может быть хуже слов раскаяния, сказанных не Ему.

Прокляты.