Трое в комнате... не считая Мольера (окончание)
Начало
Продолжение

До утра оставалось несколько часов, а спать совсем не хотелось.
Я прочитала стих еще раз. И странным образом тайны раскрылись, а загадки разгадались.
Неотвеченным остался один вопрос - почему Франсуа Вийон?
Снова включила комп, пошла в сеть и нашла разгадку.
Оказывается, Аркадий Застырец, автор "Нафталина", давно занимается переводами французских поэтов. И 10 лет назад издал книгу с переводами стихотворного наследия Вийона. Видимо, именно отсюда и вийоновский дух, и столь любимый Вийоном антифразис, и т.п.
Я нашла пяток переводов и десятка два стихотворений самого Застырца.
Они у него разные. Есть очень хорошие, хорошие и так себе. Есть чистые и наивные и есть комичные, есть несколько возвышенные и есть философски-серьезные.
Общее впечатление - поэт он довольно ироничный.
Несколько стихотворений, понравившихся мне, выкладываю под катом.


1
Взметая над зеленью моря золу,
Hад миром раскинулась синяя сила...
Мне снилась моя Оппозиция Злу,
И Зло побеждало, но не победило.

Голодные волки ступали за мной
По мху потаённых до свету решений,
И шерсть их воняла холодной весной
В течении трех предпоследних мгновений.

И путь уходил в постепенный песок,
Сводивший на нет колеи и ухабы.
От верной погибели на волосок
Спешили на помощь учёные крабы.

И мчался мне в голову огненный шар,
Подернутый белым калением с краю,
Hо тёмной волной заливая пожар,
Я молвил с улыбкою: Всё отменяю...

И вот, по сухому полярному льду,
Сдавая, мерзейшая мощь заскользила...
Мне снилась моя Оппозиция Злу,
И Зло побеждало, но не победило.

2

Заполдень, наспех, в пыли и огне -
Чай и батон, и расколота мелом
Скучная тьма на потертой стене,
В самодавленьи своем оголтелом.
Все возрастающий столп серебра
Отблеск наносит на донца глазные,
Мука, желанная, словно игра,
Чертит нули и кресты ледяные.
Воротничка белоснежная стать,
Речь обходительна и осторожна...
Скажется завтра, что молча-то знать
Кажется нынче еще невозможно.
Но - в глубину или в черную высь
Нас уведут золотые расчеты -
Мы накануне все той же работы
Станем, как будто вчера родились.

3

Гильотины заумной железо
Пролегло между мной и тобой,
Сухота, чернослив, антитеза
И магический штрих меловой.

Солона между нами обида,
Словно сучья брехня - немота,
Словно целится в наc Артемида,
Холодна, хороша, cволота!

В семенах шевельнулись проклятья
Неизбытой смертельной вражды:
Мы - враги, потому что мы - братья
И родители общей беды.

И - рабы запредельных окраин -
Мы готовы сходиться и бить,
Потому что один из нас - Каин,
Как бы нам ни хотелось любить.

4

Мне кажется, что детства моего
Устроенное доброе пространство
Находится, конечно, в прошлом веке,
У Чернышёва, может быть, моста.
Там снег и мех, и множество деревьев
Разбрасывают в звонкий воздух ветви,
И стройные фасады мягким светом
В воскресный день легко озарены.
В воскресный день в распахнутой прихожей
Там девочек в цигейковые шубки,
Двойняшек, одевает гувернантка
И за руки по воздуху ведёт.
Скрипят ремни, рессоры и полозья
Усилием лоснящихся лошадок,
Объятых паром свежего дыханья.
Вперёд, вперёд! Куда как хорошо!
За строчкой строчку толстого романа
Я жадными глазами пробегаю,
Не принимая вечных окончаний,
Не чувствуя стремительной судьбы.

5

Обогащенье сулит обнищанье -
Это кольцо не имеет просвета.
Хочется верить, что не на прощанье
Наша прекрасная песенка спета.
Хочется в лунных продуманных фазах
Двигаться долго, до Нового года.
Полно, не надобно неба в алмазах -
Что за, ей-богу, холодная кода!
Хочется видеть не строй и не стадо,
Не индустрии железо и масло -
Лица в ветвях непролазного сада,
Грудью припав на плетёное прясло.
Хочется верить, и хочется видеть,
Двигаться, вовсе не ведая боли.
Видимо, я не смогу ненавидеть -
Стало быть, стану любить поневоле.
За обнищанием обогащенье
Шествует самодовольно и чинно.
Хочется верить, что наше спасенье
Безотносительно и беспричинно.

6

Уже везут в грузовике заиндевелых елок,
Уже извечен снегопад и выморожен в пыль,
На льду, круженье посрамив, преобладает волок,
А на базаре за цветы - раскрашенный ковыль.
Как Дед Мороз без бороды, с привычного плаката
Тов. Брежнев радостно сулит обильные дары.
Нам отпускают шоколад совковою лопатой
И грузят в полиэтилен зеркальные шары.
Уже стемнело, но вполне движенье безопасно:
Беспечно шубы распахнув, мы под гору - домой.
Сквозь воздух звёзды декабря просвечивают ясно,
Кругом - хохочут и поют довольные собой.
Часы подталкивают ход решающих мгновений,
Ты нарезаешь лук в салат, а смотришь на меня,
Порезалась - и брызжет кровь на противень пельменей...
Не плачь, до свадьбы заживет - ещё четыре дня.
Гостей троллейбусы несут - с каким восторгом детским! -
И телевизор всё бодрей к столу торопит нас.
Шампанское не может быть, казалось, не Советским -
Особенно когда часы пробьют двенадцать раз.

7

И только мысли о пощаде
Вершат кружение голов,
Продленья, продолженья ради
Рождая сопряженье слов
И снов, сбывающихся чудно,
Пока не беспробудна страсть
И состраданье обоюдно,
И негде яблоку упасть:
Базар в покоях Шахрияра -
Шальная прибыль, говор слуг,
Случаются - за парой пара,
Проносятся - за другом друг.
Но тучи снежные наводит
Намеренно ленивый жест -
И вдруг обманом речь уходит
От самых интересных мест...
То смехом царь времен зальётся,
То слёзы вытрет невзначай,
И что ни полночь - раздаётся:
"Я дозволяю. Продолжай."

(с) Аркадий Застырец.