КРАХ ДЕМОКРАТИИ В РОССИИ

окончание:
Итак, власть, в отличие от депутатов, в большинстве своем до последнего не веривших в возможность переворота («Не посмеет! У нас есть, что противопоставить силе!»- уверял незадолго до этого Хасбулатов), хорошо подготовилась к решительному противостоянию. Усиление Главного управления охраны, участившиеся визиты президента в «элитные» дивизии, поднятие зарплаты силовикам - все это не осталось незамеченным для ВС, однако тот тупо продолжал верить во всесильность Конституции, несмотря на неоднократные предупреждения и прогнозы компетентных специалистов-аналитиков. Конституционный же нигилизм власти наделял ее правом сильного. На стороне Ельцина были не только ГУО, верхушка МВД, ОМОН и поддержка московских властей, на его стороне была, что немаловажно, поддержка Запада, а также СМИ, не зря называемые четвертой властью. На стороне ВС был только закон, но что он стоит, когда главы правоохранительных структур демонстративно наплевали на него. Весьма существенен был вопрос: на чьей стороне окажутся армия и регионы, но и тут президентские стратеги все рассчитали верно. Как уже было сказано, депутаты не имели связи с народом, регионы, способные задушить переворот всероссийской забастовкой, промолчали за редкостным исключением. До сих пор у нас скрывается тот факт, что акции протеста, вплоть до столкновений, прокатились по всей стране, однако это были всего лишь акции оппозиции, а не народные выступления. Армия же, оказавшись меж двух огней, не спешила выполнять приказы президента, опасаясь стать вне закона, но и не спешила защищать закон, опасаясь за свои места, да и не только армия, а большинство офицеров МВД, МБ и других силовых структур. Они предпочитали отмалчиваться, отсиживаться дома, не отвечать на звонки. Они ждали кто кого, чтобы, вовремя заняв сторону победителя. Сохранить свои посты. Подвиг таких офицеров, как Остапенко, лишь пример личного мужества и героизма, большинство же офицеров, явившихся на защиту ВС, были отставниками, им терять было нечего. Да, за два года Ельцин проделал колоссальную работу. Зачистив силовые ведомства от людей, верных присяге. И заполнив их карьеристами в погонах, это сыграло одну из решающих ролей в его победе. Однако страх перед расплатой был настолько велик. Что многие до последнего момента боялись вступать в эту опасную авантюру, вспомним трусливого лиса Грачева, выклянчившего у Ельцина письменный приказ на штурм, чтобы потом им прикрываться, неоднократно в прессе описана знаменитая живая сцена его «уламывания», зато как он, оказавшись в итоге в стане победителей, бесновался с пеной у рта, отдавая приказы о расстреле четвертого утром.
Ну да ладно, вернемся к указу №1400. Несмотря на то, что президентская команда рассчитывала, что Съезд Народных Депутатов - единственный в стране орган, способный дать отпор перевороту, не добьется кворума, и что без кворума депутаты превратятся в кучку крикунов, которых без прессы и телевидения все равно никто не услышит, Съезд состоялся и имел кворум. Теперь президент был официально низложен, и все, что ему оставалось делать, чтобы удержаться у власти, это закрепить практически совершенный им переворот. Применив силу. Однако и ВС необходимо было претворять в жизнь свои решения, поэтому силовики оказались своего рода канатом для перетягивания. Остальные министры оказались как бы не при делах. Хотя их тоже оба лагеря пытались склонить на свою сторону, но никакого стратегического значения их поддержка не несла ни тем, ни другим. И уж тем более не при делах оказался народ, используемый обеими сторонами в качестве живого щита. Фактически оппозиция, приведя людей к стенам ДС, сделала их заложниками этого «верхушечного» переворота, упустив шанс превратить переворот в восстание - высшую форму народного волеизъявления и смести разом всех «дерущихся панов».
Итак, первые вялые провокации со стороны власти (заманивание в засаду Терехова) были лишь первым этапом, зондированием обстановки. Далее последовало отключение света, тепла. Воды, создание заслона вокруг БД, что, несомненно, все больше и больше раздражало защитников Конституции. Однако намеченный якобы на 28 сентября штурм не состоялся, во-первых, с целью пощекотать нервы защитников, а, во- вторых, потому что армия еще не определилась в своей позиции, а имеющиеся в наличие у Ельцина подразделения ОМОНа и иностранных наемников превратили бы операцию по захвату здания в такую мясорубку. Что возмутился бы уже не только собственный народ, но и вся мировая общественность, что было явно не на руку диктатору. Власть не хотела предоставлять защитникам Конституции ореол мучеников, народ еще не был полностью готов к тому, чтобы признать своих вчерашних избранников отъявленными бандитами. Требовалась небольшая пауза, во время которой была бы осуществлена задача превратить проблему ВС в глазах общественности в препятствие на пути реформ, убедить обывателя, что не стоит   обращать внимания на горстку «отморозков», строящих игрушечные баррикады в центре Москвы. Но эта пауза была лишь затишьем перед бурей.
Кому была выгодна эта пауза? Исключительно Ельцину. Наивные депутаты полагали, что и им тоже, что затягивание времени приведет к тому, что еще больше людей встанут на их защиту, еще больше генералов и региональных лидеров выскажут свою поддержку ВС, что собравшийся Совет федерации низложит диктатора, Однако для того, чтобы привлечь народ нужно было прямое действие, а его, как я уже говорил, за исключением горстки отчаянных радикалов никто не предпринимал. Затянувшаяся пауза была смертью для ВС, ибо, пока он бездействовал, президентская сторона наращивала силы, пропаганда антисоветских идей работала по полной, вооруженные подразделения от ОМОНа до незаконных бандформирований стягивались в Москву. Видимая иллюзия вялотекущего «мирного» противостояния оказалась ширмой. И в то время, когда парламент и оппозиция, печатая свои никому не интересные прокламации, с каждым днем бездействия теряя ореол непримиримых борцов с режимом, ждали, когда соберется Совет федерации и провозгласит т.н. «нулевой вариант», путчисты, прекрасно понимая, что означает для них этот вариант, готовились к тому, чтобы поставить финальную точку в этом деле до 4-го октября. Для этого нужно было спровоцировать восставших, чтобы те сами дали повод для бойни.
Провокация эта началась еще 28-30 сентября, когда ОМОН проявил беспрецедентную жестокость в избиении демонстрантов на Садовом кольце, на ст. м. Баррикадная. Пролилась кровь, сотни были ранены, появились первые убитые. Если до этого толпа была еще вполне мирно настроена, единственным ее желанием было прорваться на помощь к осажденным в ДС, то теперь озлобленная неуправляемая людская масса начала вымещать гнев на своих мучителях. И вот второго октября на Смоленской площади проходят жесточайшие столкновения, растут баррикады, однако к вечеру все заканчивается - все ждут третьего октября, когда на Октябрьской площади должно состоятся устроенное оппозицией «Вече народов». Обе стороны понимают, что этот день будет решающим.
И он им стал. Невозможно поверить в то, что та легкость, с которой произошла деблокада ДС, захват мэрии и гостиницы «Мир», была случайной, и явно запланированное организованное отступление сил, блокировавших ДС, было очевидно (за исключением отдельных милицейских подразделений, которые специально бросили, чтобы сделать для них «козлов отпущения» для разъяренной неконтролируемой толпы, жертв «коммуно-фашистского мятежа»). Теперь представим себе: внутри оцепления среди защитников голодных и промерзших, измученных бессонными ночами в постоянном ожидании штурма, насильно отрезанных от внешнего мира, создается т.н. «зона пониженного социального давления». С другой стороны, среди людей, безуспешно пытающихся пробиться к осажденным товарищам, разъяренных зверством ОМОНа, образуется «зона повышенного социального давления». И вот милицейский кордон, разделявший эти зоны, вдруг исчезает подобно тряпке тореадора перед самым носом разъяренного быка. Резкое исчезновение границ между этими двумя зонами провоцирует мощнейший эмоциональный взрыв, как среди защитников ДС, так и среди демонстрантов. В этот момент ярость толпы взвинчивается до крайней точки этого взрыва посредством стрельбы по безоружным людям. После этой точки цепная реакция неминуема. Тут вступают в действие профессиональные провокаторы, которые направляют народный гнев на объект, являющийся олицетворением ненавистного режима. Еще когда толпа двигалась к БД, в ней начали выкрикивать «Останкино!», и, если тогда это были отдельные выкрики, то теперь это превратилось в боевой клич, летящий над многотысячной массой, и никто тогда не знал, что уже с утра в Останкине готовится западня. Кто виноват в произошедшей трагедии? Виноват, безусловно, Руцкой, чье тщеславие заставило его отдать преступный приказ, не разобравшись что к чему. Виноват Хасбулатов и депутаты не сумевшие совладать с толпой. Виноват и Макашов, чем он думал, отправляясь на штурм телецентра с всего-то восемнадцатью автоматами и одним гранатометом? Не мог он не заметить ельцинскую бронеколонну, демонстративно пропустившую их  и последовавшую следом. В конце концов, можно было додуматься, что даже в случае захвата телецентра, его быстро отключат. В общем виноваты ВСЕ руководители ДС, не сумевшие понять психологию «улицы», не сумевшие совладать с толпой своих сторонников, направить ее энергию в нужное русло. Были ли выходы? Многие считают, что не нужно было идти в Останкино, а нужно было создать «живое кольцо» вокруг ДС и ждать четвертое октября. Тогда бы все кончилось «нулевым вариантом», а то и вообще пошло бы по сценарию августа 91-го. Вряд ли это могло бы быть так, сомнительно, что Ельцин допустил бы это, ведь он не был столь безволен, как гэкачеписты и был полон решимости захватить власть. Если бы и не было Останкина, он все равно нашел бы повод для штурма. Нет, не так надо было делать. Надо было в первую очередь назначенным ВС силовым министрам занять свои министерства при многотысячной поддержке народа. Тем более что не все сотрудники МО, МВД и МБ были куплены режимом, и большинство из них, скорее всего, поддержало бы своих законных начальников, увидев за ними силу и народную поддержку. В любом случае нельзя было играть по правилам, навязанным властью, поддаваться на провокации. Останкинская западня циничная и жестокая уничтожила не только сотни безоружных демонстрантов, но и немало случайных прохожих, сто давало власти «моральное право» жестокого подавления «коммуно-фашистского мятежа». Так называемый штурм Останкина был представлен как кровавая провокация ВС с целью настроить против него москвичей и оправдать любые действия власти.
Итак, уже в Останкине восстание проиграло. Дальнейшее сопротивление путчистам неизбежно вело к многочисленным  жертвам и было по сути уже бессмысленным. Нужно было уводить людей, сохранять силы для дальнейшей борьбы. Конечно, следует снять шапки перед теми героями, которые сознательно остались в БД в ночь на четвертое и отдали свои жизни. К сожалению их смерть не принесла никакой пользы сопротивлению (не считая пользы «патриотическим» политикам, построившим карьеру на их костях). Но была ли она напрасной, и так ли много получили победители от пролитой ими крови? Какие последствия для страны имел путч 93-го года? Во первых, были уничтожены не просто советы всех уровней как форма представительской власти (хотя, как уже было сказано, они таковыми по сути уже давно не являлись), что означало конец парламентаризма в России как такового и полное крушение демократии. Уничтожение советов по всей стране силовым путем, а не их естественное отмирание в ходе исторического развития свидетельствует о несостоятельности мифа «демократов» о том, что советы - устаревшая форма правления.
Во-вторых, переворот привел к фактическому восстановлению монархии по типу застойных времен, получилось лишь, что абсолютная власть КПСС возродилась в форме абсолютной власти президента и его окружения. В-третьих, была ликвидирована демократическая советская Конституция, мешавшая окончательно поставить Россию на колени перед «цивилизованным миром». Ельцин путем насилия над обществом не просто сохранил, но и узаконил своей новой конституцией курс политики, навязанный через него западными странами с целью низвести Россию до уровня третьесортной страны,  капитализировать ее экономику и рынок, подчинить его Западу, открыть к ее сырьевым, промышленным и людским ресурсам доступ зарубежному капиталу и беспрецедентный вывоз ее материальных и духовных богатств. В-четвертых, потерпевшая поражение оппозиция была окончательно и на «законных» основаниях изолирована от институтов власти и лишена доступа ко всяким средствам массовой информации. Более того, оппозиция вновь оказалась дезорганизованной, как и в августе 91-го, а активная часть населения подавлена и запугана. Сравним количество народа, посещавшего митинги 92-93-го гг. с числом демонстрантов последующих лет. Эти несоизмеримые цифры - тоже последствия установления в стране диктатуры. Кровавой расправой над народной оппозицией и законодательной властью ельцинский режим привел общество во временное шоковое состояние, парализовал страхом обывательское большинство населения. Политика страха, крови и жертв суть всякой деспотичной власти. В августе 91-го ельцинистам нужны были жертвы, чтобы объявить свой переворот революцией, и они нашли их в смерти по своей же вине погибших троих пьяниц. В октябре 93-го нужны были жертвы для укрепления диктатуры страхом, и они их сделали, расстреляв сотни людей. Наступил длительный период пассивности населения, воспользовавшись которым режим при минимальной активности граждан, занизив нормативы участия избирателей в выборах и на референдуме, добился принятия своей конституции, закрепляющей итоги госпереворота - беспредельную президентскую диктатуру. В-пятых, Россию окончательно поставили на рельсы «дикого» капитализма, причем под контролем не национальной, а компрадорской буржуазии, что окончательно закрепило возрождение в стране антагонистических классов. «Демократы», хвастающие тем, что предотвратили гражданскую войну, заложили основу для ее вспыхивания в будущем.
Но и мы кое-что извлекли из октябрьской трагедии - ценные уроки для будущей борьбы. Во-первых, стало ясно, что единства оппозиции и наличия общего врага еще недостаточно для победы, необходима идеология, направляющая к конкретной цели, а не так, что придти бы к власти, а там разберемся… А где мощная идеология и четко обозначенная цель, там и опора на соответствующие слои населения, поддержка соответствующими классами. У врага это все было, а у нас нет. Во-вторых, мы в очередной раз убедились, что оборона- смерть для восстания. Необходимо всегда наступать, и, если уж взялся за оружие (пусть даже и булыжник), то, как говорится… а если сомневаешься - сиди дома. В-третьих, самое главное, как мне кажется, был разрушен миф о всесильности народного выступления. Многие после августа 91-го (особенно те, кто и тогда был у БД, а потом перешел в оппозицию к Ельцину) думали, что вот мы сейчас выйдем, посидим, покричим, и враги разбегутся. Эта наивная позиция многих погубила в 93-м. Восстание- лишь кульминация революции, необходимо тщательно готовить ее, а для этого нужна мощная организация- политическая партия, выражающая интересы трудящихся масс, долгая многолетняя просветительская и агитационная работа с этими массами, а уж потом восстание. Ну и, наконец, если уж история представляет шанс вне срока, как это было в 17-м году, используй его, не теряй голову, учись работать с «улицей». Ну вот, пожалуй и все. Когда-то в 1905-м году во время московских восстаний (кстати, на том же месте, что и в 93-м) многие партии получили свое боевое крещение. Затем были годы реакции, ленский расстрел, мировая война и, наконец, долгожданный 17-й год. Но из всех партий,  участвовавших в восстаниях 1905-го года, лишь одна партия смогла воспользоваться новым историческим шансом - та, которая лучше всего подготовилась к революции и все эти годы училась на своих и на чужих ошибках  прошлых революций и восстаний. Сейчас я такой партии в России не вижу, впрочем, ее и к началу 17-го года не было видно. А вообще-то ее не надо искать, ее надо создавать.

Сентябрь 2003