Консерватория
Еще в старших классах школы я пристрастился к классической музыке – ну, тем образом, который был мне доступен. В самом конце трудного дня, уже заполночь, я добирался до кушетки с маленьким транзистором (тогдашним чудом техники), ловил одну из многих станций, транслировавших гармоничные звукоряды, и устраивался отдохнуть с приемником под ухом. Естественно, часто так и засыпал, последним движением выключая музыку.

Потом, уже в университете, нагрузки увеличились, а приязнь к классической музыке стала еще более стойкой. Закончив разнообразные занятия часам к двум ночи, я для разрядки, успокоения и получения удовольствия брал верный транзистор, ловил подходящую волну – и тревоги завтрашнего дня отступали: я мирно засыпал. Эта страсть к классической музыке и сыграла со мной злую шутку.

Уже после окончания университета я со своей девушкой отправился в консерваторию. В большом зале пригас свет, полились мощные звуки органа – и я обнаружил, что неудержимо засыпаю. После короткой и мучительной борьбы я отрубился. И то, что происходило в дальнейшем, мне рассказывала потом девушка.

Выше нас сидели два студента консерватории. У них возник жаркий спор, нечто этакое полумузыкальное - кто из них что понимает, и один из них в задоре указал другому, что тот – полный пентюх, ничего не понимает, а вот, посмотри, как человек слушает – и указал на меня.

Я сидел, скрестив руки на груди, с поднятой головой и закрытыми глазами. Выражение неподвижного лица было вдохновенное и углубленное. Второй студент с завистью на меня покосился, а потом, в основном с досады, сказал товарищу, что я сплю. Жаркий спор студентов был бурно пересыпан аргументами – один апеллировал к вдохновению моего лица, другой – к его неподвижности. Они сошлись на том, что разрешить их спор может только внимательное наблюдение за моими действиями – не может спящий человек не провраться: то ли всхрапнёт, то ли дёрнется, а то и слюну пустит.

До конца первого отделения они, с двух сторон нависая надо мной, внимательно отслеживали мою музыкальную реакцию. Я был на высоте – ни разу не дрогнув, вмёртвую просидел со столь же вдохновенным лицом до конца. И лишь когда стихла музыка, стал увеличиваться свет и замолчал орган… Прямосидение достигалось, по-видимому, некоторым напором музыки, поддерживающей меня во фронтальном положении, так что ослабление органного напора заставило меня сильно качнуться вперед, рывком удержать лицо от столоприложения, разуть слипшиеся глаза и начать усиленно ориентироваться в обстановке.

Один из расстроенных студентов угрюмо совал другому проспоренный рубль, а девушка решительно повлекла меня к выходу, сообщив, что мне определённо надо выспаться и делать это лучше дома. Так что мне кажется, что приучаться к высокой классике следует под чифирь и иные возбуждающие средства - или, скажем, на бегу, производя усиленные движения. А так – моя искренняя любовь к классической музыке послужила причиной, что второго отделения я так и не услышал. Рефлексы - куда против них...