Под катом - немного истории и описание различий политического менталитета колоний.

Каприка

Исторически наиболее близкий аналог – греческие полисы. Каприка со времени заселения представляла собой совокупность независимых городов-государств, управление в которых строилось на основе участия всех граждан (отметим, что состав этой категории людей в разные времена был разным). И, хотя по мере увеличения численности населения, слияния городов в союзы и появления общепланетарного правительства непосредственная демократия ушла в прошлое, появились профессиональные политики и чиновники, их карьера по-прежнему зависела от успеха на выборах и способности на равных говорить с избирателями. На уровне же местного самоуправления все оставалось почти по-прежнему. Редкий каприканец за свою жизнь не оказывался членом нескольких комитетов, не выступал в роли присяжного заседателя, активиста или наблюдателя на выборах и тому подобное.

Граждане Каприки считают себя свободными и ответственными людьми, вполне способными самостоятельно разобраться в том, что для них лучше. Они прекрасно понимают необходимость делегировать решение многих вопросов профессионалам, но они никогда не примут профессионала, который попробует управлять ими, как пастух стадом. Реализация себя в общественной жизни для каприканцев естественна, их можно назвать индивидуалистами, но индивидуальность их проявляется как бы на фоне общества, во взаимодействии с ним. К каприканцам в полной мере можно было бы отнести слова Перикла об афинянах: «Ведь только мы одни признаём человека, не занимающегося политической деятельностью, не благонамеренным гражданином, а бесполезным обывателем».

Политическая культура Колоний в целом на протяжении всей истории испытывала серьезное влияние каприканской модели, она же стала основой для построения общеколониального правительства.


Пайкон

Общество Пайкона – один из уникальных примеров сочетания крайнего индивидуализма и способности к организованной совместной деятельности. Пайкон – суровый мир, и долгое время он был слабо заселен. Люди жили в основном хуторами или небольшими городками, и привыкли самостоятельно справляться со всеми сложностями. Тем не менее, ряд жизненно важных задач можно было решать только сообща, и пайконцы прекрасно научились сочетать свою автономность со способностью кооперироваться для решения конкретных задач. К слову, войну они воспринимают именно как такую задачу, что и позволило Пайкону со временем стать одним из лидеров военного дела. В итоге до самого Падения Колоний государство на Пайконе выполняло строго ограниченный ряд функций, и занимало не слишком большое место в жизни своих граждан.

Для пайконцев характерно четкое определение границ личного и общественного. В вопросах, которые они считают личными, они отличаются почти болезненным на взгляд жителей других колоний стремлением к независимости. В то же время, в вопросах общественных они ставят во главу угла рациональность и согласованность действий. Нередко это создает сложности, поскольку для всех остальных далеко не всегда понятно, где именно проходит эта граница, и почему сговорчивый пайконец вдруг как по волшебству начинает проявлять невероятное упрямство.


Геминон

Геминон – это калейдоскоп из тысяч религиозных течений и сект. Для внешнего наблюдателя зачастую совершенно непонятна разница между ними, но для большинства геминонцев она, несомненно, есть, и имеет большое значение. На Геминоне сложилось довольно необычное для других колоний общество, в котором основную роль играют религиозные организации. По сути дела, Геминон был совокупностью множества теократий, живущих в рамках выработанных за века сосуществования договоренностей. Светские власти фактически полностью подчинялись тем или иным религиозным лидерам.
Столетия религиозных войн, унесшие множество жизней, постоянное соперничество группировок за лидерство, зачастую сильно задерживавшее развитие общества, в котором ни одно из крупных течений так и не смогло взять верх, в итоге завершились выработкой и укоренением представлений о неприкосновенности каждой самобытной культуры.

Если для каприканца или, тем более, пайконца вопрос о правах и законах – это вопрос между личностью и обществом или государством, то для геминонца это скорее вопрос между обществом в целом и той религиозно-культурной группой, к которой он принадлежит. Геминонцы упорно защищали права различных групп на установление внутренних законов, следование традициям и религиозным практикам, даже если эти традиции и практики противоречили общеколониальным правовым нормам. Это часто становилось поводом для бесконечных споров и переговоров между Геминоном и колониальным правительством, и к моменту атаки сайлонов особых продвижений в этих переговорах не предвиделось. В новых условиях жизни на Флоте и военного времени геминонцам приходится непросто, но они по-прежнему полны готовности отстаивать права и традиции своих сообществ.


Таурон

Политическая история Таурона драматична и богата событиями. Изначально там образовалось феодальное земледельческое общество, постепенно двигавшееся к абсолютной монархии. Однако естественный ход событий был прерван вторжением каприканцев, которые на тот момент успели изрядно продвинуться по пути технологического развития. Так на Тауроне начались несколько столетий правления колониальной администрации. Несмотря на многочисленные восстания, в итоге уход Каприки с Таурона был относительно мирным, и колонии оказались связаны тесными отношениями. Каприка многое дала Таурону и в технологическом, и в культурном, и в политическом плане. Обретший в результате долгого переходного периода независимость, находящийся под управлением «новых людей», получивших каприканское образование, Таурон постарался воспроизвести демократические формы правления Каприки, однако они не были глубоко укоренены в тауронской культуре. Это привело к чреде гражданских войн и переворотов, в ходе которых то возникали, то пропадали в водовороте истории разного рода политические режимы – диктатуры, олигархии, республики... Предпринималась даже попытка установить некую просвещенную конституционную монархию, но она просуществовала всего две недели и воспринималась как курьез.

В итоге, к началу Первой сайлонской войны, не без сильного давления Каприки и Пайкона, на Тауроне все же установилось некое относительно стабильное правление, которое точнее всего можно было бы охарактеризовать как «демократия влиятельных кланов». Незадолго до войны тауронцы удивили соседей мощным экономическим и технологическим ростом, позволившим им почти нагнать Каприку и Пайкон. Развитие военной промышленности во время войны окончательно утвердило Таурон в тройке колоний-лидеров. За экономическим ростом шли серьезные социальные преобразования. Уровень жизни на планете изрядно повысился, многие слои общества могли позволить себе почти каприканский стиль жизни. Давление Колониального правительства и выросшее благосостояние и самостоятельность граждан вели к постепенной демократизации общества.

Однако особенности истории и культуры Таурона до сих пор дают о себе знать. Столетия колониальной зависимости, затем – десятилетия гражданских войн и политической нестабильности, чехарда режимов привели к тому, что значительная часть тауронцев с огромным недоверием относится к любой официальной власти вообще. Это одна из причин, по которым до самого Падения Колоний в относительно благополучном тауронском обществе немалое влияние имели полукриминальные кланы, часто управлявшие жизнью целых городов, не говоря уж о небольших поселениях. Эти кланы оформились еще в годы каприканского правления, будучи одной из форм сопротивления, затем они получили развитие как близкая и понятная власть «своих», противопоставляемая далекой и враждебной власти «чужих» - городского чиновничества различных правительств. И хотя в последние сто – сто пятьдесят лет эти кланы все больше и больше выдавливались в криминальную сферу, если не оказывались способными легально встроиться в новое общество, сводить их роль только к влиянию в преступном мире было бы ошибочно. Для многих тауронцев они олицетворяли традиционный патриархальный уклад, и многие тауронцы из самых разных слоев сохраняли с ними связь.

Таким образом, можно зафиксировать два основных вектора, определяющих политическое мышление тауронцев. Во-первых, это стремление немалой части общества к каприканской демократии, которая ассоциируется с современностью, развитием и межколониальной интеграцией. В то же время, даже среди приверженцев этих идеалов распространено недоверие к политикам и властям, нежелание поддерживать инициативы властей, стремление решать проблемы, не прибегая к официальным каналам, а используя семейные, дружественные, либо, что верно для немалой части тауронцев, клановые связи.


Сагиттарион

История Сагиттариона - это история борьбы. Заселенный немногочисленной группой колонистов, Сагиттарион развивался сравнительно медленно. Сложившемуся сельскохозяйственному обществу было нечего противопоставить сначала агрессивным и технологически развитым каприканцам, установившим контроль над больше частью планеты, а, впоследствии, и подтянувшимся к разделу богатой природными ресурсами планеты пайконцам. Последствия были самыми печальными – мало того, что население Сагиттариона оказалось под властью оккупационных администраций, совершенно не стремившихся развивать ни местные элиты, ни местную промышленность, а предпочитавших просто вывозить ценные ресурсы, добытые практически рабским трудом, едва ли не самой большой трагедией за всю историю Двенадцати Колоний стали постоянные войны между Каприкой и Пайконом за богатые полезными ископаемыми регионы планеты. Чем более развитыми становились технологии воюющих сторон, тем более опустошительными становились эти конфликты.

К моменту начала Первой сайлонской войны Сагиттарион все еще не был независимой колонией. Его территория была разделена на несколько псевдогосударств, управлявшихся марионеточными режимами, и обширные протектораты Пайкона и Каприки. Между Пайконом и Каприкой назревал очередной конфликт, который, по мнению некоторых историков и политологов, имел все шансы перерости в общеколониальную войну. Обе технологически развитые колонии активно использовали в боевых действиях самых современных роботов и управляющие ими суперкомпьютеры, которые на тот момент имели возможность производить Каприка, Пайкон и Таурон. Именно из этих военных технологий и возникли сайлоны, в один из наиболее напряженных моментов противостояния Каприки и Пайкона внезапно обратившие оружие против своих создателей. Первые шаги сайлонов были замаскированы под боевые действия враждующих сторон, что дало им время захватить и вывезти свои управляющие центры и несколько заводов по производству боевых роботов за пределы Двенадцати Колоний. Началась долгая война, закончившаяся неожиданным миром.

Новая Конституция Двенадцати Колоний Кобола, принятая во время войны и объединившая Колонии в единое федеральное государство, дала Сагиттариону долгожданную политическую независимость. Однако слабость общественных и государственных структур привела к тому, что планету то и дело охватывали гражданские войны и восстания, останавливать которые нередко привлекались как общеколониальные войска, так и разнообразные частные армии наемников, либо структуры безопасности крупных тауронских, каприканских и пайконских корпораций. Последние, в свою очередь, активно пользовались слабостью центральной власти на Сагиттарионе для того, чтобы устанавливать на подконтрольных им территориях фактически независимые корпоративные режимы, означавшие для местного населения возврат к почти рабской зависимости довоенной эпохи. Это, в свою очередь, приводило к обострению повстанческой борьбы и появлению терроризма.

До самого последнего времени, до Падения Колоний, на Сагиттарионе существовало очень сильное расслоение. С одной стороны, постепенно расширялся слой образованных людей, стремящихся, насколько это возможно на отстающей в развитии экономики и общества планете, жить по стандартам ведущих колоний. Появились достаточно обширные области со сравнительно стабильной властью, способной поддерживать правопорядок и функционирование демократических институтов. С другой стороны, все еще не были решены многие социальные проблемы, немалая часть населения оставалась беззащитна перед эксплуатацией трансколониальными корпорациями, влияние других колоний на экономику и политику Сагиттариона очень сильно, что, в сочетании с бедностью большей части населения, давало широчайшие возможности различным радикальным политикам. Разнообразные повстанческие армии и террористические организации по-прежнему имели немалое влияние в обществе и фактически контролировали некоторые провинции.

Большинство сагиттарионцев объединяет сильное недоверие к представителям других колоний, столетия оккупации не прошли даром. Даже те, кто стремится преобразовать традиционалистское земледельческое общество Сагиттариона, и настроены на «каприканские» стандарты, постоянно ждут от более развитых соседей пренебрежительного отношения и попыток навязать свою волю и свои представления. Многим, тем не менее, удается интегрироваться в колониальное общество. Для более традиционалистски настроенных сагиттарионцев характерен национализм и недоверие к общеколониальным структурам и ценностям в целом.


Леонис

Леонис – самая малочисленная колония и наименее заселенная планета. Области, пригодные для обитания, сильно отдалены друг от друга (разделены степями, горными массивами, морями и океанами), что серьезно затрудняет логистику и взаимосвязи между ними. При этом климат на Леонисе мягкий и теплый, а погодные условия благоприятствуют земледелию.

Но несмотря на наличие верхнего плодородного слоя почв, Леонис довольно беден природными ископаемыми и ресурсами, поэтому другие колонии не проявляли к нему экономического интереса. Леонис никогда не подвергался вторжению или экспансии других колоний и почти никогда не участвовал в межкониальных войнах. Спокойная и благополучная жизнь Леониса способствовала развитию науки, искусства, образования и высокотехнологичных наукоемких отраслей экономики. Единственные два направления, в которых Леонис вышел на мировой рынок – это виноделие и туризм.

Исторически население Леониса жило общинами, возделывая плодородную почву, а благополучная жизнь без катаклизмов и суровых условий не способствовала объединению. Общины управлялись подобием вече или совета старейшин. Существовало также центральное вече Леониса, но все эти структуры больше напоминали не Правительство, а скорее форум глав государств, собравшихся для того, чтобы поделиться опытом и обсудить общие вопросы. Принципы демократического федерального государства, провозглашенные после объединения Двенадцати Колоний, органично легли на традиционные леонисские формы власти – по сути это была та форма правления, к которой граждане Леониса привыкли столетиями: представительства от разных независимых областей, объединенные в федеральном центре.

В целом менталитет граждан Леониса можно охарактеризовать как наиболее аполитичный среди всех колоний. Леонисийцы исторически уважительно относятся к людям вообще и друг к другу в частности, и уделяют большое внимание самосовершенствованию, образованию и душевному благополучию человека. Уважая и чтя демократические свободы и институты, леонисийцы сами не стремятся к власти и участию в политической жизни, а активность начинают проявлять только в том случае, если ситуация начинает угрожать их личной свободе и не дает заниматься любимыми делами: искусством, наукой или виноделием.

//И это наше слово.