Хотели, например, создать лагерь для детей неукраинского происхождения младше трех лет, где выживали бы только сильнейшие. Затем вместе собирались казнить ополченцев Донбасса, о чем Татьяна не стесняясь рассказала на первом же допросе».

Далее следует оперативная съемка: невидимый собеседник задает девушке вопрос о том, какой способ казни — «повешение, перерезание горла, расстрел,  закопать заживо, сжечь заживо, газом отравить» — лично она предпочла бы, если бы «была в команде исполнителей приговоров». Та, задумавшись, отвечает без всяких эмоций: «Лично мне… больше… наверное, сжечь». Автор сюжета сообщает подробности:

«К 18 годам Татьяна уже умела стрелять из автомата и обучилась технике ножевого боя. В их паре сильной половиной скорее была она. Павел <…> был идеологом. Вместе влюбленные рассуждали, кого бы они оставили в живых в своем мире».

Убитая, вероятно, относила себя к сексуальным меньшинствам. Она регулярно появлялась на улицах Петербурга как участник митингов и одиночных пикетов, отстаивая не только права ЛГБТ, но и, например, крымских татар, дальнобойщиков, сестер Хачатурян (обвиняются в убийстве отца) и бездомных животных.
На малой родине она не единожды привлекалась к административной ответственности, в основном за нарушения в виртуальном пространстве – демонстрация на странице «ВКонтакте» нацистской символики и распространение экстремистской музыки.