[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
| February 28th, 2017 | |
|---|---|
| 11:45 pm [Link] |      Сегодня 9 дней, как наша Неринга умерла и её 45-летний юбилей. Вообще-то родилась она 29 февраля, честных бёздников у неё получается всего 11, за что, шутя, обзывал её лолиткой.  Моя жена дружила с ней с детства (вместе учились в художественной школе), так что Неринга и её муж Томас были одними из первых, с кем я познакомился после переезда в Каунас. Неринга тогда только поступила учиться на факультет живописи (до этого закончила лучшую в городе гимназию и  Выглядело это так: позирую на курсе Грюшиса, все степенно рисуют, нет только Неринги; с часовым опозданием, врывается, как тайфун, в аудиторию, весело балагуря, со всеми здоровается, за считанные минуты рисует 2 (два) портрета, прислоняет сушиться к стенке и убегает дальше по делам, все остальные в зловещей завистливой тишине продолжают мучиться над одним.  Честно говоря, не очень-то верилось, что ей удастся защитить хотя бы бакалавра, характер был не из лёгких. Она ж караимка наполовину, темперамент восточный, взрывной, плюс параноидальная шизофреничка и алкоголичка, неврастеничка и истеричка. Безбожно прогуливала инстик, на занятиях пьяная постоянно, ругалась с преподавателями всю дорогу, имея своё мнение по всем вопросам -- риск отчисления не покидал её все годы учёбы, ходила, что называется, по грани.  Всё изменилось после Венецианского Биеннале, куда отправилась делегация ковянских профессоров прочухать новейшие тенденции. Самым пафосным событием того сезона стала ретроспективная выставка недавно умершей турецкой художницы, зашли преподы в зал и ахнули: "Боже, это ж наша Неринга!!"  Приходит Неринга в сентябре на учёбу, а все лебезят перед ней, выпрашивают работы в фонд. Та цинично заметила, что до Венеции они отзывались о её живописи не столь восторженно, но ей польстила такая перемена, ходила триумфатором. Впрочем, когда прореживали фонды (не помещались на стеллажи), начальству не помешало выкинуть картоны Неринги на помойку, вместе с сотнями других студентов за целое десятилетие -- забрал их от мусорных контейнеров с картинами другого непризнанного икарушки, Ромки Аверинцева, дома у меня теперь висят.  Как бы то ни было, худо-бедно магистратуру закончила, и не абы как, а на девятку экзамен сдала.  Чета Штарайтисов и у нас пожить умудрилась, сняли комнату, когда поссорились с мамой, от которой Неринга унаследовала свой склочный нрав. Опять же, не думал, что сможем долгое время уживаться (столько гениев в одной квартире -- пожалуй, черезчур), но, к немалому моему удивлению, сосуществовали на редкость дружно. День начинался с того, что, проснувшись, Неринга долго ругалась с Томасом по телефону, потом с несчастной миной выходила на кухню, я по-джентльменски спускался в "Миниму" за батарейкой бренди, похмелялись, после чего разбегались по своим заботам. Вечером дым коромыслом, тусовки до глубокой ночи, утром, как обычно, из-за двери доносятся громкие проклятия в адрес Томаса и т.д. Как-то я угостил её травой, поначалу было всё замечательно, но потом, намешав крепкого алкоголя с психиатрическими колёсами, Неринге резко поплохело, начала долбить измена, что помирает, все жутко перепугались, Томас даже русский язык забыл от волнения, но пронесло -- с тех пор зарёкся её накуривать.  Как знать, сколько б мы ещё протянули эдакой коммуной, но через год Валька моя впервые забеременела, так что, в силу сложившихся обстоятельств, пришлось им искать новое жильё -- влезли в ипотеку и купили квартирку в позднесоветской девятиэтажке на проспекте Тайкос.  Содержал семью исключительно Томас, работая на стройке плиточником, Неринга же была вся в искусстве, регулярно, хоть и не часто, выставляясь, но большую часть времени занимаясь непродуктивным пьянством, а также шлянием по секондхендам, откуда натаскивала горы тряпок, и ломбардам, скупая заложенные серебрянные украшения. Детей у них так и не завелось.  Беда пришла где-то год назад, когда, допившаяся до цирроза, Неринга попала в больничку, выйдя из комы, её парализовало, что неприятно поразило, в том же возрасте, что и мамашу. Не в силах наблюдать за ежедневно окочуривающимися старухами, попросилась домой. Превратно понимающий идеалы гуманизма, Томас, уходя на работу, оставлял ей немного денег, на которые Неринга продолжала бухать с ханыжными подружками, работающими ногами, доходило до аптечных суррогатов. Тем не менее, состояние здоровья было стабильно удовлетворительным, даже вроде как начались небольшие улучшения.  На меня она в последнее время дулась, за то, что дружу с жежмаряйским нойзером Миндей, с которым у неё приключился бурный, но непродолжительный, роман (Томасу даже подфартило настучать Минде в табло), но потом всё же стала названивать и даже возжелала приехать на мой день рожденья с бутылкой "Чяпкяле", но мы обломились её тащить в инвалидном кресле на пятый этаж, лифта в моём доме нет.  За пару дней до смерти, у Неринги отказали почки. В той же самой клинике в Панемуне, при попытке подключения диализа, опять впала в кому и, не приходя в сознание, скончалась. Похоронили её в прошлую среду в Эйгуляй, возле бабушки с дедушкой. Персонального памятника пока не сделали, если у кого такая нужда, ищите могилу Альбертаса и Елены Снукишкисов (Snukiškiai).  Со слов Томаса, Неринга не боялась умирать, даже порадовалась, что теперь её картины резко подскочат в цене -- неисправимая художница. Земля пухом... 
(Ты, дурак, думаешь, мы крамольничаем?? | Ну-ка, ну-ка, подойди сюда, грибничок!!) |
| Comments | |
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}