kouzdra: А вы знаете про сущест

(Добавить комментарий)

	ded_mitya 2008-06-01 23:22 (ссылка)
	О! Спасибо! Качаю с осла. (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	qwerty 2008-06-02 06:33 (ссылка)
	Подозреваю, что ты качаешь не то. (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	ded_mitya 2008-06-04 05:32 (ссылка)
	Да. Таки не то. Суки. (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	qwerty 2008-06-04 06:40 (ссылка)
	Правильное есть в torrents.ru, но только в формате DVD5. (Ответить) (Уровень выше)

	mochalkina 2008-06-02 19:16 (ссылка)
	а картинка-то на обложке какая прекрасная! (Ответить) (Ветвь дискуссии)

	mochalkina 2008-06-02 19:19 (ссылка)
	да - но, я надеюсь, все культурные люди в курсе, - что к поэме про Лукашку никакого отношения Барков не имел и - что эту поэму обещал экранизировать Эйзенштейн? (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

	kouzdra 2008-06-02 19:30 (ссылка)
	Насчет второго, честно говоря нет - а можно подробнее? (Ответить) (Уровень выше) (Ветвь дискуссии)

mochalkina
2008-06-02 20:26 (ссылка)

http://ega-math.narod.ru/Echelon/ISS.htm

По возвращении из Америки — так, по крайней мере, рассказывал Ромм, — Эйзенштейн долго не мог получить от киновластей заказ, достойный его дарования. Много раз он обивал пороги соответствующих учреждений, и в частности кабинета тогдашнего председателя Госкинокомитета тов. Шумяцкого. Этот чиновник принимал Сергея Михайловича неизменно вежливо и предлагал ему разные киноподелки — например, помогать окончательно зашившемуся Александрову в постановке «Весёлых ребят» или, отталкиваясь от «Бесприданницы» Протазанова, поставить «Грозу». Подобного рода предложения Эйзенштейн неизменно, и притом в самой резкой форме, отвергал. Надо полагать, что обстановка во время их собеседований была довольно тягостная. И вот однажды, когда разговор в своей деловой части уже закончился, Эйзенштейн как бы вскользь заметил, что ещё с юности мечтал об экранизации запрещённой царской цензурой поэмы некоего одарённого поэта по фамилии Барков. Поэма называется «Лука» — очень талантливое, хотя и довольно резкое, произведение. Высокопоставленный чиновник, разумеется, и понятия не имел о подвигах легендарного героя этой весёлой поэмы. Более того — Шумяцкий обнаружил явный интерес к «голубой мечте», как ему казалось, слишком капризного режиссёра. И он изъявил желание познакомиться с этой поэмой, дабы изучить возможность её экранизации. Эйзенштейн быстро вошёл в роль и, развивая розыгрыш, заметил, что, мол, как он уже говорил, поэма никогда не печаталась (о, эта ужасная царская цензура!), но, конечно, списки её хранятся в Ленинской библиотеке, и если тов. Шумяцкий пожелает, он сможет её оттуда достать.

Новая идея Эйзенштейна привлекла к себе самое серьёзное внимание кинопомпадура, и после ухода Сергея Михайловича он тут же вызвал к себе секретаршу и попросил достать ему список означенной поэмы через Ленинскую библиотеку. В отличие от него секретарша прекрасно была осведомлена о «Луке» и почувствовала себя крайне неудобно — не могла же она прямо объяснить своему умному шефу, в чём дело. По-видимому, она ограничилась туманным обещанием. Между тем Шумяцкого на этой идее прямо-таки заколодило: он неизменно спрашивал у бедной секретарши, когда же поэма будет у него на столе. Та что-то мямлила несуразное. Почувствовав неладное, Шумяцкий вызвал своего помощника и повторил просьбу — подать ему «Луку»! Ну, тот был мужчина грубый и прямолинейный и быстро и доходчиво объяснил начальству суть дела. Шумяцкий пришёл в неописуемую ярость, велел немедленно подать машину и помчался прямиком на Старую площадь — просить там, чтобы примерно наказали зарвавшегося насмешника. Он уже вышел из машины и направил свои стопы к соответствующему подъезду — и только тут до него дошло, в каком идиотском положении он окажется, когда начнёт излагать свою обиду. В сердцах махнув рукой, он понуро поплёлся обратно. Обиды, однако, не простил и через несколько лет сполна рассчитался с шутником, велев смыть не понравившийся Вождю «Бежин луг».

Предаваясь необузданной фантазии, можно, конечно, представить себе роскошную инсценировку Эйзенштейном «Луки». Можно, например, вообразить, как была бы поставлена вводная часть фильма — родословная Луки. Эрудированные читатели, наверное, помнят отдалённого предка героя этого эпоса: «...Порфирий при Грозном службу царю нёс и, подымая... гири, не раз смешил царя до слёз...». Вы чувствуете, как проклёвывается столь полюбившийся в будущем Эйзенштейну образ Ивана Васильевича.

(Ответить) (Уровень выше)