Varia
1. Харьковскіе студенты 199 лѣтъ тому назадъ
Студентъ Александръ Поповъ зналъ, что Херасковъ лучше Мильтона: «Херасковъ такъ же писалъ Оды, хотя не въ такомъ возвышенномъ тонѣ, но за то отличающіяся плавностію и связнымъ ходомъ мыслей. Ему предоставлено прославиться болѣе въ родѣ Эпическомъ, и еще, естьли не ошибаюсь, въ прозѣ. Его Россіяда, плодъ шестилѣтнихъ трудовъ, хотя не можетъ стать на ряду съ Иліадою, Енеидою и съ нѣкоторыми первоклассными Поэтами просвѣщенныхъ народовъ: по крайней мѣрѣ, твореніе сіе имѣетъ неотъемлемыя достоинства, и поставитъ Автора между лучшими Епическими Стихотворцами. У него едвали можно сыскать что нибудь хотя подобное, какъ у Мильтона превозносимаго похвалами, гдѣ Ангелы имѣютъ артиллерію и сражаются пушками!!!» — Краткое обозрѣніе начала, постепеннаго возвышенія и успѣховъ Россійской Словесности. Студента Александра Попова. — Сочиненія и переводы студентовъ Императорскаго Харьковскаго Университета, читанныя 1820 года Іюня 30 числа по окончаніи экзаменовъ ихъ. Въ Харьковѣ, Въ Университетской Типографіи, 1820 года. С. 30–31.
А студентъ Дружкевичъ (тамъ же) говорилъ: «Полезно и сладостно возпоминать прошедшее. Человѣкъ по природѣ своей склоненъ къ тому, чтобы проницать сквозь густоту мрака, коимъ время сокрыло прошедшія дѣянія отъ его любопытнаго взора: и сія склонность въ немъ такъ сильна, что ни чѣмъ и никогда удовлетворена быть не можетъ». — О пользѣ народной исторіи относительно познаній и относительно нравовъ. С. 42.
2. Изъ ненаписанной рецензіи
Авторъ владѣетъ и матеріаломъ, и перомъ, и мыслью.
3. Такъ говорилъ Лао Цзе
Если ты принялъ горизонтальное положеніе, либо выходи изъ него, либо ползи!
4. Своеобразный русскій путь
Я долго уже говорилъ, что крайней степенью безнравственности считаю радѣніе о народномъ благѣ, а половой развратъ — недосягаемой нравственной высотой для такихъ радѣтелей. Это особенно хорошо видно на примѣрѣ народовольцевъ, чистыхъ въ этомъ отношеніи. Если бы они предавались разнузданнымъ оргіямъ, въ ихъ поведеніи было бы что-то низменное, но все же человѣческое; а свобода отъ остальныхъ пороковъ лишь подчеркиваетъ сатанизмъ — уже ничѣмъ не разбавленный — главнаго дѣла. Такимъ образомъ, когда послѣ 1905 года гимназисты, оставивъ въ покоѣ народное благо, защита коего превратилась въ неприкрытый разбой, стали интересоваться вопросами разврата (тогда онъ, кстати, сравнительно съ современнымъ, былъ относительно невиннымъ, я началъ какъ-то арцыбашевскій романъ, но скука не дала дочитать до порнографіи), — это означало мощный моральный подъемъ. Онъ долженъ былъ перейти — и началъ переходить — въ интересъ къ искусствамъ и наукамъ.
Но современный западный дискурсъ, кажется, другой. Нѣтъ народнаго блага безъ разврата, и нѣтъ разврата безъ народнаго блага. И съ противоположной стороны — защита права на свободное использованіе результатовъ своего труда и права имѣть нормальную семью тѣсно связаны между собой.
5. Сейчасъ римскому другу можно было бы написать:
Мнѣ развратники милѣе, чѣмъ ворюги.
У меня не получилось достроить это до полноцѣнной строфы. Кто-то можетъ оказаться удачливѣе.