Опять двадцать пять
Что-то задумался о сугубой суровости наших эуропианцев даже не по отношению к власти, власть-то у нас по-любому хреновенькая, а к остальному населению, которое им ничего особо плохого особо не сделало, за исключением того, что все никак не соберется на штурм Бастилии.

При чем эта взыскательность по поводу долготерпения электората забавно сочетается в наших европейцах с животным страхом того, что это долготерпение может кончиться.

Одна из причин такого раздвоения сознания по моему разумению состоит в том, что в свое время, когда от них многое зависело, люди, называющие себя либералами, посчитали, что либерализм и демократия тождественны рыночным отношениям. Причем тождественны таким образом, что установление рыночных отношений предполагает автоматическое торжество либерализма и демократии, которые в результате, чтобы не путались в ногах, и были принесены в жертву нашими капиталистическими коммунарами. Иными словами, злополучные ублюдки посчитали, что достаточно обрушить фронт, чтобы война закончилась. В результате и появилось государственное образование типа мумбо-юмбо, а наши европейцы естественным образом разделились на две фракции - охранителей и либералов. Первые считают, что у нас получилось отличное мумбо-юмбо, а вторые считают, что мумбо-юмбо у нас совсем плохое. Настолько плохое, что лучше всего прямо отдаться под покровительство цивилизованного мира, который рассадит достойных обезьян на пальмы в надлежащем порядке, а недостойных люстрирует до последнего банана.

Конечно, любой мало-мальски соображающий либерал чувствует насколько позорен этот расклад, но принять на себя вину за это выше человеческих сил.