4
В круг начали сходиться поочередно все участники оргии — дети взрослых, жрецы и люди других профессий.  Так возникло следующее витиевато разошедшееся соединение мельчайших ароматов,  настолько густое, что происходящее представлялось чем-то вроде умопомрачительного театра действия, специально приготовленного для умирающей от чахотки толпы.  Люди в широкополых шляпах таскали в центр площади цветы и лилии, и танец проходил с необыкновенной скоростью и великолепием, в оболочках которых теснящиеся вокруг участники сходились с неимоверной быстротой. Словно черви в сыре лопались опорожненные пузыри пота на лицах и плечах, а стоны становились все громче, заполняя пространство вокруг обелиска-цилиндра. Словно кишащие  прожорливые черви сочились и бурлили эротокринные железы сквозь ткани одежды из пленки той же субстанции ; а люди без особого труда уследили, в каком месте тела наиболее сильно задерживаются их соки и как сразу же вытекает из него кровь. Плащи из молочной пленки и шелка были самыми разномастными: бледно-лиловые — для детей, синий — для женщин и пурпурные — для мужчин. Словно кишащие в сыре черви сплетались в причудливые узлы и прядали иглами уставших от монотонности жизни вод, рождая на их месте трепещущие ажурные силуэты танцоров, выгибающихся навстречу бесконечным законам мира. Впрыскивая  в венки цветов пропитанный кровью и собственной спермой экстракт оживляющий раствор, боги порой подзадоривали парней из партии пролетариата на неистовые выбросы своих семенников: сырная  масса, влажная и густая, содрогалась и дергалась, превращаясь то в пульсирующий водоворот, то в бешеный оргазм, заставлявший людей падать на  колени, борясь с волнами, накрывающими их с головой. Слоистая и приторно-сладкая пленка, обволакивающая все вокруг и совсем непонятная остальным — была для них единственным доступным материалом и служила источником всего доброго и прекрасного. Сыворотка счастья оседала во рту и была основой всех духов — наисладчайшей из которых был так называемый «живой кислород».  После этого надо было собрать из плаценты  сперматозоидов некоторое количество и засечь время, то есть определить, когда в системе произошли последние оплодотворения. Закваска на успех была готова — боги часто предпринимали все необходимое для этого.  А количество собранных сперматозоидов теперь было идеальным. Впрочем, это обстоятельство не очень волновало богов.  Дело было в том, что как-то раз один из них, Ариман, позвал Пармениона и что-то ему шепнул.  Собеседник еще только стоял на ногах, когда Ариман торжественно поднял над головой золотую чашу, полную белого вина.  Он поднял ее и три раза хлопнул в ладони, как будто поставив огромный шарик для пинг-понга, внутри которого находилось все человечество. В глубине сада что-то блеснуло. Когда это произошло, я уже ничего не различал. Ковер из пушистых гусениц покрывал пол. Иногда мне казалось, что я различаю маленьких злых воробьев, преследующих золотой шар. Обнаженные эфебы окружили луч прожектора, когда шар упал на ковер. При этом я слышал, как смеется Ариман. Затем я провалился во тьму — как оказалось, я рухнул на пол в царской опочивальне.