Aug. 7th, 2008
![[info]](http://lj.rossia.org/img/userinfo.gif){kind=small}
07:01 am
Червячок откровения стучит извне,
и ползёт по вене и мы попробуем наравне.
Молчание облегает резиной.
Ночь изувечена, но не вечна.
Пирожки зданий в городской корзине
воют подлым фаршем
из человечины с гречкой.
Их кровавые кирпичи надёжно лелеют гной.
Всё постоянное - ложно. Молчи.
Ты, я, и время, и мир иной -
исчезнут во тьме забвения, в пустоте.
Ничем нельзя обладать,
нечего брать
в аренду у мёртвых стен.
Мы - сливки на пене вспученного Ничто.
Чем больше тебя нет, тем больней.
Из этой боли рождается видимый нами шторм -
так мы пробуем этих ночей и дней.
Смотря, как тела превращаются в серый прах,
перестаёшь быть тождествен своим делам.
Слово было забавное, как игра,
пока земля его плотью не обвила.
Мёртвые души выделяют особый токсин.
Это их старость живёт и живёт в словах -
голос книги срывается, дрожит, плаксив,
а секунды прожорливы, страницы все изорвав.
Ангел смерти - лишь пёс у твоей ноги.
Сплошные минусы умножаются в той войне.
Плюсы похожи на крестики их могил.
А когда тебя нет, это больней втройне.