Oct. 3rd, 2009
08:46 pm 
Ветер серую крошку втёр в щёки, в глаза и в стены. На лицах (а рядом - горел костёр) чуть матовый был оттенок. У чёртика, севшего на рукав, улыбка была косая. Люди кружились, мечи в руках - въедливо плоть кромсали. Кожу срезав - к ночной земле, и мясо бросали в пламя. Они до костей на бегу истлев вновь обросли телами. По кругу бежали - крича, крича, рубили друг друга больно. Ползли ужами, и всё начав. Сначала. Была. Воля. Затем - серый ветер, гудел и выл, холодные камни, город. А по ночам - бесконечный дым и эхо бегущих воров. И в сумке бился на их плечах счастья комочек скользкий. Есть люди, бегущие по ночам, и вышедшие на поиски. Но всё это скука средь серых стен, и огоньки и сабли. И ветер всё также сквозит в постель и осень роняет капли, стуча по окошку. Как пальцы по полым оградкам знаков. Колет холодный в груди осколок. Солнце мелькает в снах их. И чёртик толкает под рукоять - иди, убивай, не бойся. Вон он, идёт, никуда не глядя, палочкой в луже возит. И если убьёшь - побежишь кругом, с острой Оккама бритвой. Умрёшь, а проснётся - уже другой, выращенный in vitro.